|
|
|
 |
Новости | Конференция | Чат | База данных | Творчество | Сообщество | О сайте | English |
|
Помощь сайту |
 |
 |
 |
 |
|
Шла вторая неделя работы. Я печатал отчет. Ну любят канцелярские души, чтобы их в курсе держали. Показывают свою важность. "...Программное обеспечение, созданное студентом таким-то... блин, как там у него фамилия пишется? ...нуждается в доводке, но уже показало себя с положительной стороны..." Да кто это вообще читать будет? К тексту прилагался фотоотчет. Всего три снимка — больше, если верить хитрому Игорю, в спутниковый канал за сеанс не пролезало. Яна на краю раскопа, и вокруг разложены осколки витража. Боря с планшетником в руках, за столом в бытовке — решили показать побольше цивилизации на фоне, чтобы мама не паниковала. И сияющая Лиза, окруженная шкатулками. Шкаф вообще обещал стать научной сенсацией. Мы еще не все шкатулки открыли, но уже собрался полный набор одежды — с ног до головы. Сохранность — идеальная. Стояла ужасная жара, и Боря с Яной частенько наведывались в комнату — остыть. Я решил воспользоваться моментом и прочитать небольшую лекцию. Снимать на телефон для разнообразия назначили Борю. — Итак, у нас здесь собрался полный гардероб. Однозначно взрослой женщины, но не уверен насчет семейного статуса. — А как вы определили? — спросила Лиза. — Здесь принцип был как у древних культур Старой Земли. За свою жизнь человек проходил через несколько этапов, и переход из одного в другой сопровождался изменениями социального статуса и внешнего вида. — Как у нас совершеннолетие? — предположила Яна. — В точку, — ответил я. — Этапов было больше, но смысл тот же. — А праздник по этому поводу устраивали? — Конечно. Или ритуал. Или испытание. Или, скорее, всё вместе. Например от тебя, Боря, могли потребовать уйти одному на несколько суток в лес, и чтобы вернулся с добычей. Мужчина в таких культурах — охотник и воин. — Это гендерные стереотипы, — ответил студент. Явная подколка в сторону Яны. Смелеет Борька, это хорошо. — А для девушек? — спросила Лиза. — Ну например сшить первую взрослую одежду для самой себя. И после полового созревания тебя торжественно в неё переоденут... — И парни будут видеть, что можно знакомиться? — влезла Яна. — А потом когда замуж выйдешь?.. — Опять изменения в одежде, — закончил я. — Плюс социальный статус тоже отображался. Даже количество детей. А здесь у нас... Боря, сними стол крупно... гардероб женщины репродуктивного возраста, видимо бездетной, но непонятно замужней или нет. Одежда у них специфическая, с очень широкими возможностями подгонки, так что точные размеры, и рост — вес хозяйки мы вряд ли установим. — Понятно, — вздохнула Лиза. Яна, тем временем, взяла с стола один из предметов — тонкую металлическую пластину с выштамповками — и задумчиво покрутила в руках. А потом вдруг шагнула за спину Лизе, обхватила её руками и прижала артефакт к груди поверх платья. Невеликий Лизин бюст аккурат поместился. Студентка ойкнула, потом вдруг сообразила, что Боря снял всё на камеру, и совсем раскраснелась. — Вот так было? — спросила Яна, улыбаясь до ушей. — Примерно да, — ответил я. Хотел еще что-то добавить насчет осторожного обращения с артефактами, как вдруг Боря тихо, но отчетливо произнёс: — У них же было четыре груди... * * * — С чего ты взял? — спросил я. — А я знаю с чего, — хитро заулыбалась Яна. И так выразительно подмигнула Лизе, что бедная скромняжка засмущалась еще сильнее. А уж на Борю было страшно смотреть. — Так, молодые люди, — начал я. — Над чем вы ржете? Может быть я тоже хочу. — А вы отберите вооон у того парня телефон, — ответила Яна. — Думаю, там всё есть. В отбирании телефона участвовала даже Лиза. Правда, больше за компанию — руки у неё теперь были заняты пластиной. Вертела так и этак, потом отворачивалась, чтоб мы не видели, и снова прикладывала артефакт к груди. Я, тем временем, листал сохранённые картинки в телефоне студента и нервно хихикал в бороду. — Ваш любимый суперкомпьютер запретил порнографию, — сказала Яна. — Точнее, запретил в ней сниматься. Хотел чтобы все сами всё делали. Но про нарисованное с нуля в законе ничего нет... — И сколько в сети вот этого вот? — спросил я, продолжая листать. — Боря? — Эм... думаю, террабайты. — Мда... Ох ты ж, действительно нарисовали четыре груди. Лиза, не смотри, у тебя и так ушки дымятся. Борис, где ты столько нашел? — Ну я... решил хоть чего-то узнать по теме раскопок, поискал в сети, а там вот это... — Да, да, верим, — заулыбалась Яна. — Половину памяти телефона забил. — Это я еще выбирал, там есть совсем... — начал Боря, но сообразил, что сказал не то и торопливо прикрыл рот рукой. — На первых местах в поисковой выдаче самое популярное по теме? — спросил я. — Ну да, так работает. — То есть у нас есть погибшая инопланетная цивилизация с богатой культурой, изобразительным искусством, музыкой и прочим, и всё, на что она сгодилась — бездарное рисованное порно? Студенты дружно кивнули. Всё, даже Лиза. Я задумчиво почесал бороду и вернул Боре телефон. — Сегодня сделаем перерыв в раскопках. Лучше расскажу вам... расскажу какими они были. Начнём с самого животрепещущего вопроса. Дайте-ка сюда эту пластину... — Глеб Ефимович, а может на натуре покажем? — предложила Яна. — Нагляднее же будет. — Ну, как хотите. — Отлично! Лиза, давай ты. Я в эту штуку даже близко не помещусь. Лиза засмущалась (а вы думали, для чего Яне этот спектакль?) и снова приложила пластину к груди поверх платья. — Итак, — начал я. — Лиза по комплекции примерно такая же. На полголовы ниже, если быть точным, но для нас это не существенно. Этот... — ...бронелифчик, — встрял Боря. — Ну думаю что «броне». Этот... предмет именно так и носили. Грудь у женщин была аналогична человеческой. Просто есть теория про второй ряд молочных желез. Но он если и был, то рудиментарный. Видите, пластина от выпуклостей идёт вниз практически ровно? Так что сетевые художники слышат звон, да не знают где он. — Они и человеческих женщин как попало рисуют, — усмехнулась Яна. — Потому что в руках не держали ни разу. — Теоретики, — вздохнул я. — А вообще, откуда мы знаем, какими они были? — спросила Лиза. — По рисункам? — В том числе. Так же находили много скелетов. А в районах, ближайших к падению астероидов, наблюдался такой же эффект, как в Помпеях на Старой Земле. — Я про это читала, — вспомнила Лиза. — Отлично. Идём дальше? Студенты дружно собрались в кучку и уставились на меня. Боря снова включил запись на телефоне. — Итак, общее строение тела примерно как у людей. Две руки, две ноги и голова сверху. Женщины по комплекции как наша Лиза, мужчины выше на метр. Причем не особо шире в плечах. На наш взгляд они были бы непропорционально высокими и тощими. Кожа серого цвета. Пальцев на руках пять, на ногах четыре. Лицо почти плоское, нет носа. — А нюхать чем? — спросила Яна. — Мы не знаем. Внутренняя анатомия всё еще не до конца понятна, нам же достались в основном кости. — То есть если в чем-то не было костей... — Да, эту часть художники тоже выдумывали с потолка. И прекрати смущать Лизу! — Я нечаянно... В общем, студентам теперь было о чем поболтать до самого вечера. Я тем временем уселся за стол в бытовке, достал планшетник и стал печатать очередной тупой отчет. Да и каталогом надо было заняться — уж больно много мы накопали всякого. * * * Но девчонок было уже не остановить. Выхожу утром проверить работу, смотрю в раскоп — а там Боря один сидит скучает. Иду в комнату. Так и есть — обе студентки возятся с артефактами. Даже про перчатки забыли. Лиза оделась необычно — в белую футболку и спортивные шорты в обтяжку. Всё-таки я был несправедлив — у неё не только лицо красивое. В руках студентка держала вчерашнюю пластинку — «бронелифчик». — Наверное, тут всё-таки была подкладка... — А теперь она на дне коробки, — ответила Яна. — Рыхлая и рассыпчатая. У тебя футболка, и под ней лифчик еще. Нормально будет. — Тогда давай найдём вторую половину, которая на спине. — Не было там второй половины, — сказал я, выходя из тени. Девушки вздрогнули и повернулись ко мне. — Балуемся с артефактами? — Ой, Глеб Ефимович, мы тут... — ...забыли про перчатки. Как минимум. Студентки потупили глаза. — А вообще цель манипуляций какая? — Мы ставим эксперимент, — нашлась Яна. — Кажется, называется «историческая реконструкция». Лиза примерно такая же по фигуре, можно её одеть и посмотреть как весь костюм выглядел раньше... — Ну, во-первых, не такая же, — вздохнул я. — Лиза, приладь пластину на место и прижми посильнее. Чувствуешь, что на рёбра не ложится? — Ну да. — Потому что форма грудной клетки немного другая. И еще у них было на пару ребер больше. Поэтому туловище более цилиндрическое. А у тебя узкая талия. — Спасибо, — засмущалась Лиза. — Не за что. Борьку выгнали, чтоб не глазел? — Чтоб с советами не лез, — фыркнула Яна. — Умный слишком. — Я тоже пойду, чтоб нашу Лизу не смущать. Вас тут всё равно не остановишь. Только перчатки наденьте! — Нет, нет, останьтесь! — заголосили девушки. — Сами не разберетесь? Ладно... Я подошел к столу, на котором были разложены находки из шкафа. — Ладно, тогда начнем... например, с той шутковины, которая всем так понравилась. Задней части там действительно не было. — Всё на этих ленточках держалось? — спросила Яна. — Именно. Весь костюм на таком принципе. — Неудобно же. — Они так не думали. Надписи на ленточках имели смысл, так что, возможно, их каждый раз меняли в зависимости от случая. — Заморочки... — Не заморочки, а чужая культура, — ответил я. — Еще влиял метаболизм. Помните, что им нужен был солнечный свет? — Поэтому одежда такая открытая? — задумалась Лиза. — Ага. Полная противоположность всему твоему гардеробу, — засмеялась Яна. — Короче, берем две ленточки получше, и делаем из них бретельки... — Не совсем так, — заметил я. — Возле ключиц у них были дыхательные отверстия, отдельно в правое и левое легкое. Их ничего не должно закрывать. — Тогда через шею сделаем, — ответила Яна. — Стоп. Они не могли дышать ртом? — Не могли. — А носом? — Что там с носом мы вообще не знаем. Видимо запахи они чувствовали как-то иначе. Через полчаса удалось более-менее аутентично приладить артефактный лифчик на Лизу. Настал черед пояса и юбки из пластинок, хитро скрепленных между собой. Я худо-бедно объяснил студенткам правильные узлы и оставил собирать всё воедино. А сам пошел в основной зал — раскопки нужно было кому-то продолжать. * * * А раскопки уже продолжил Игорь. Точнее, лопатой махал в основном Боря — для чего еще нужны студенты, если не для тупого физического труда? — Теория с рамой не подтвердилась? — спросил я. — Видимо да, — вздохнул Игорь. — Еще похоже, что оползней было несколько, и стекла из кровли выпадали тоже в разное время. Возможно даже с разницей в несколько лет. Поэтому осколки внизу так перемешаны, что не соберешь. — Будем надеяться на программу? — Разве что. А пока мы вон что откопали. — Так, дай гляну... дверь? На очищенной от завала каменной стене действительно виднелся угол дверного проёма. Но на этот раз он был закрыт массивной створкой из дерева с помутневшими от времени металлическими заклёпками. Боря аккуратно рыл дальше маленькой лопатой, чтобы ничего не повредить. — Всё как ты и думал, — сказал Игорь. — Есть еще проём напротив той комнаты, симметрично. Мы его пока не откопали, но по кладке видно, что он там будет. — Если вторая комната, то хотелось бы «мужскую», — замечтался я. — Две сенсации за раз, а? — Не думаю что там будет такая же сохранность. Оползень с этого угла и пришел, думаю, в проём натекло гораздо больше грязи. — Откопаем — увидим. — Да. Но сначала хочу до этой двери добраться. Боря, копай давай! Сидит, локаторы развесил. — Думаешь, что там? — спросил я. — Подземелье, что же еще? — ответил Игорь. — Склон поднимается именно в эту сторону. Думаю, мы попадём вглубь холма. — Было бы неплохо. Если проход не завален. Вечером в бытовке девушки наконец-то показали исторический костюм целиком. К грудной пластине добавилась юбка из пластинок, хитро пришнурованных друг к другу. Юбка, к слову, не особо длинная. — Посильнее на бедра пришлось спустить, а то совсем коротко было, — объяснила Яна, поворачивая наряженную Лизу другим ракурсом. — Ну симпатично же? Только одна деталь лишняя... — Футболка, — ляпнул Боря. И получил мой хмурый бородатый взгляд. Подумали-то все об одном и том же, но зачем было вслух говорить? — Лиза, покажи руки, — попросил я. — Вот эти штуки на тыльной стороне ладони у них были вместо браслетов. Надо же, и завязано правильно. Как догадались? — А мы в Бориной... коллекции нашли, — покраснела Лиза. — Там оно было, правда не крупным планом. — Крупным планом было другое, — усмехнулась Яна. — Но мы решили, что вещь необычная, значит художник её откуда-то срисовал. — Правильно. В музее у нас есть, но сохранилась куда хуже, — похвалил я. — Так, с руками понятно, а с ногами что? — Вот эти штучки на щиколотках, и всё, — показала Лиза. — Я думаю, по дому они босиком ходили. А может и не только по дому. — Отлично. Что еще? — Нижнего белья ни грамма, — ответила Яна. — Либо очень плохо сохранилось, либо... — Ну сверху тут явно была подкладка, — добавила Лиза. — Скорее всего съемная, иначе стирать неудобно. Но в шкатулках не было ничего похожего. Только какая-то труха. — Увезем на анализ, может что умное скажут, — ответил я. — Фрагментов ткани вообще мало находят, хотя ткать они явно умели. Яна тем временем поставила на стол небольшой плоский ящик без крышки. — А вот это, — показала она — мы пока не можем никуда приспособить. Наверное, амулеты какие-нибудь? Я придирчиво оглядел десяток железок хитроумной формы. — Нет, амулеты у них были не приняты. По крайней мере мы ни разу не находили. Только вездесущие ленточки. Игорь, глянь, может по твоей части. Игорь поднял одну из железок и повертел в руках. — На деталь механизма не похожа. Скорее что-то декоративное. — Тоже вряд ли. Ладно, мы и так накопали на еще одну научную степень. Хватит на сегодня. Борис, это всё сфотографируй с двух сторон. А лучше в сканер засунь. Яна, переодень Лизу обратно в цивильное. И к ужину собирайтесь здесь, Игорь вам сюрприз приготовил. * * * Пока Боря сканировал детальки, а Лиза за ширмой переодевалась обратно в скромницу-гиназистку, Игорь взгромоздил на тумбочку большой кофр и открыл его. Внутри оказался фонограф. — Ух ты! — восхитился Боря. — Это ты тот из ящика так сделать успел? — Нет, — ответил Игорь. — Это мой собственный, с нуля собирал. — И, как видите, с лазером вместо иглы, — добавил я. — Можно слушать артефактные записи, не боясь повредить носитель. Что им поставим? — А давай кое-что из нового, что в первый день под столом нашли. Я повернулся к студентам. — Ну что, готовы слушать? — Да, Глеб Ефимович. — Отлично. Существовало несколько жанров, вплоть до детских сказок. Но подавляющее большинство записей двух типов — или мотивирующие, или музыка без слов. — «Мотивирующие» — это когда тебе два часа потусторонним голосом объясняют, что ты совершенство и нужно настроиться на позитив? — спросила Яна. — Знакомо? — Помню, как в выпускном классе у нас одна девочка на такие подсела. Просто днище... — Вроде того, — усмехнулся я. — Только здесь будет что-нибудь вроде «ты лишь песчинка в глазах небес». — Чужая культура? — Именно. Поэтому мы с вами будем слушать музыку. Игорь как раз осторожно установил в прибор цилиндрик с записью и щелкнул выключателем. Сначала была тишина, но через полминуты из динамика раздались скрипящие, резковатые, но в то же время удивительно гармоничные звуки. Студенты слушали, затаив дыхание. А мы с Игорем отошли в сторонку. — «Мелодия шестнадцати лент»? — спросил я. — Она, — кивнул Игорь. — Причем «осенняя» часть, которую уже несколько раз находили. — А остальное? — «Мотивашки». Лингвистам разве что сгодятся. — Негусто, — вздохнул я. — Этот шкаф тебя разбаловал. Вспомни, с чего все начиналось. — Ты прав. Как всегда. — Сохранность очень хорошая, так что уже не зря копали. Завтра с утра за водой сходим, и сяду оцифровывать всё в максимальном качестве. — Тогда Лизу тебе оставлю, посадишь каталог оформлять. А тем двоим лопаты в зубы и вперед на дверь. * * * Утро началось почти без приключений. Покатили тележку с бочкой до ручья, увидели вдали, на кромке леса, какую-то тварь, Игорь выстрелил и тварь сбежала. Может спугнул, а может и подранил — непонятно. Смотреть не пошли — студенты и так перепугались, им волкоящера в своё время хватило. Но за водой точно сходили не зря — день выдался каким-то особенно жарким. Полдень, когда все три солнца в зените, пришлось пересиживать в бытовке — на улицу было не выйти. Решили продолжить вечером, «по холодку», но всё равно обливались потом и страдали от духоты. Мне-то еще терпимо, а студенты же лопатами махали. Первым уплыл Боря. Но не от погоды. Яна, чтоб хоть немного охладиться, решила обойтись без лифчика под майкой. С такими формами это само по себе неслабо, а тут еще мокрая от пота ткань облепила всё что можно. Боря, и без того туго соображавший от жары и непривычной физической работы, краем глаза заметил всё это великолепие, сфокусировался и остолбенел, забыв даже скинуть землю с лопаты. Я сначала усмехнулся в бороду, а потом смотрю — парень потихоньку заваливается на бок. Но взгляд направлен всё туда же. Ловлю его, встряхиваю за плечи. — Ой, — выдыхает Боря, когда понимает, что вместо выдающихся форм под мокрой майкой видит перед собой бородатую рожу. — Перерыв! Иди в теньке посиди. Студент помотал головой, уронил лопату и побрёл в сторону бытовки. — Яна? — Да, Глеб Ефимович? — Как успехи? — Вот, смотрите, дошли до низа двери. Ниже уже лопата упирается в камень. — Только не повреди дверь. Да камни тоже зря не царапай. Всё-таки археология. — Ладно, постараюсь, — ответила девушка, положила лопату и подтянула к себе ящик с инструментами поменьше — мелкими совками, кисточками и прочим. — Правило, дальше этим, — похвалил я. — Давай покажу как делать. И вот еще что... — Что? — Да насчет Борьки нашего. Ты его лишний раз не провоцируй, а то вон уже дым из ушей идёт. Ему ж всё равно ничего не светит. — А, вы про... — Яна скосила взгляд вниз на свой бюст и засмеялась. — Ну вот такая вот я родилась. Кому-то ум достался, а мне сиськи. Что теперь, как Лиза ходить что ли? — Вариант. — Нет. Уж поверьте, мы, женщины, разбираемся в тряпках. — Ты же ненавидишь «гендерные стереотипы». — И тем не менее. Будет только хуже, поверьте. А так всё на виду, воображение не стимулирует, мыслей не будоражит... И студентка ну ооочень выразительно потянулась, я думал майка не выдержит. — То есть ты за честность и открытость? — спросил я. — В точку. Честность и открытость. Именно этого людям и не хватает. Всему обществу, если хотите. — И конечно же ты знаешь кто в этом виноват... — Компьютер, кто же еще, — усмехнулась Яна. — Вообще, это фиговый принцип — решать, что человеку можно знать, а что не положено. Что нельзя делать, что можно... — ...а что — придётся и не отвертишься, — закончил я. — Вот именно. Студентка уселась перед дверью на корточки и начала кистью выметать сухую землю подальше от порога. — Что-то ты погрустнела, — сказал я. — Завидую Лизе. — Удивила. — К концу универа надо выйти замуж, — вздохнула Яна. — Уж так у нас общество устроено. Лиза очень милая и очень... правильная. Такую с руками оторвут. А я дурная, говорю что думаю, иду против течения... — Активистка. — Ну да. И еще меня ревнуют ко всем предметам цилиндрической формы в пределах купола. Я, честно говоря, не ожидал подобного разговора и потому на минуту задумался. Но потом возникла идея. — А ты не пробовала заставить главного врага решать свою проблему? — Это как? — Зайди в свой социальный профиль, включи там что надо, и проклятый суперкомпьютер сам тебе кого-нибудь подберет. Хорошего парня, который любит большую грудь и бунтовать против системы. — Так персональные данные же... — Для компа ты просто строчка в таблице, каких миллион. Не парься, — отмахнулся я. — Еще и выбор будет. Ты красивая, умная, а твои политические пристрастия сейчас вообще на пике моды. Подумай. — Ну может быть... Так, я вроде закончила. Может, пару фоток сделаем? — Правильно мыслишь, — ответил я и полез в карман за телефоном. — В сторонку отойди, чтоб тень не падала. Как раз солнца с нужной стороны. Я сделал несколько снимков. Дверь неплохо сохранилась, возможно потому что грунт большую часть года был сухим — дожди здесь льют всего несколько недель зимой, а потом склон на солнечной стороне быстро сохнет. Яна спросила про ржавчину, я начал объяснять, что железо здесь почти не использовалось, а в основном в ход шли сплавы типа бронзы, которые не ржавеют. Да и времени прошло по археологическим меркам не так много. И тут прибежал Игорь. Именно прибежал, аж запыхался — жара ужасная, и он к спорту не очень привычный. А в руках у него был вчерашний плоский ящичек со странными детальками. * * * Как оказалось, произошло вот что. Всё, что мы на телефоны фотографируем, потом в фоновом режиме передаётся по беспроводу на компьютер в бытовке. Систему наладил Боря еще в самом начале экспедиции, когда стало понятно, что фотографий (и особенно сканов осколков) всё больше, а память в мобильных устройствах не резиновая. И когда мы с Яной начали снимать элементы двери крупно, Игорь как раз смотрел на экран сервера. — Похоже, эти пластинки вставляются вот сюда, — показал он. — Форма аналогичная. — Ключи? — задумался я. — Похоже на то. — Ни разу ничего подобного не было. — Но мы же находили замки? — В том году три штуки, на сундуках, — вспомнил я. — Сохранность была просто ужасная. — А теперь и замок, и ключ. Если какой-то из них подойдёт... — Значит надо пробовать, — решил я. — Так, Яна, неси-ка нам фонарь, солнца заходят уже... С замком мы провозились до темноты. И один из ключей действительно подошел! Но провернуть механизм даже не попробовали — Игорь сходу объявил, что там внутри всё в грязи и отложениях. В переводе на простой язык — засрано. И мы попёрлись за ограду до корабля по темноте с одним пистолетом на двоих, нашли там пару баллонов какого-то «очистителя форсунок» и один сразу вылили через трубочку в щели механизма. В основном, конечно, всё стекало наружу по двери. В отчете потом напишу, что «возможный ущерб деревянным частям артефакта оправдан возможностью открыть дверь без повреждений». Ну или еще сочиню что-нибудь. Наконец Игорь объявил, что химии нужно дать время подействовать, и мы потащились в бытовку. Пока мы шарились по темноте, Яна успела сходить в душ, опять истратила всю воду и теперь слонялась по бытовке, не зная куда себя деть — доступа в сеть у нас по-прежнему не было. Боря сидел в углу с планшетником и пытался в очередной раз отладить программу. Выходило явно не очень. Как-то раз он грустно пошутил, что любой код — это сложное взаимодействие багов и глюков, и наладить бесперебойную работу можно только случайно. Мы старались лишний раз парня не трогать — он очень раздражался, если отвлекали. Пусть себе кодит. Заодно на Яну меньше отвлекается. Лизу мы застали как раз в середине очень напряженного процесса. Она приспособилась тихонько подкрадываться к Боре и ставить рядом с ним кружку с чаем. Парень так ничего и не заметил — каждый раз думал, что кружка там уже стояла задолго до. Но тут в бытовку ввалились мы с Игорем. Лиза тут же забыла и про чай, и про программиста, и побежала разогревать остывший ужин. Подошла измаявшаяся от безделья Яна. — Ну как успехи? — спросила она. — Химией залили, завтра будет видно, — отмахнулся Игорь и пошел мыть руки. Яна убедилась, что он остаточно далеко, наклонилась ко мне и прошептала на ухо: — А вы ей нравитесь, Глеб Ефимович. — Кому? — так же тихо спросил я. — Лизе, кому ж еще. Только по возрасту не подходите, а то бы уже глазками стреляла. Вон как побежала на стол накрывать. — Меня её папа точно не одобрит, — ответил я. Вот уж про кого точно вспоминать не хотелось, так это про Лизиного папочку. Так что я переключился на более важный вопрос — на столе как раз появился ужин. * * * Дверь открывал лично Игорь. Вставлял ключ, шевелил механизм, подливал внутрь химии — и так множество раз. К обеду, когда последний баллон «очистителя форсунок» закончился, а замок вроде как перестал хрустеть при работе, мы наконец решились. Оказалось, что дверь еще и перекосило, и мне пришлось со всей силы навалиться на неё плечом, пока Игорь проворачивал замок. И всё равно еле открыли, створка лишь немного ушла внутрь, оставив щель на два пальца. Из щели пахнуло чем-то затхлым и немного химическим, и мы от греха подальше отошли в сторону. — Вряд ли это отрава, — решил Игорь. — Ты прав, — согласился я. — Но пусть проветрится. Немного погодя створку удалось раскачать и открыть пошире. Да и запах на удивление быстро выветрился. Боря предложил отправить внутрь Лизу — она худенькая и как раз пролезет — но я эту идею зарубил на корню и отогнал лезущих под руку студентов подальше. А сам держал руку на кобуре — мало ли какая тварь завелась под землей за столько лет. После обеда Игорь принёс лом. Метра на полтора. Где только взял? Хотя это же Игорь, ему дай волю — и «джентльменский набор» инструментов займёт всё доступное место для груза. Естественно, ломом и грубой силой можно достичь гораздо большего, чем просто грубой силой, и после обеда дверь мы всё-таки открыли. Игорь остался смотреть за студентами — Боря с Яной лезли всё снимать на телефоны, а Лиза уже нетерпеливо переминалась на пороге с самым здоровым нашим фонарём в обнимку. Я достал пистолет и осторожно двинулся на разведку. За дверью был небольшой, метра три, коридорчик с парой ступенек вниз. А дальше начиналась круглая комната с высоким сводчатым потолком. Было довольно сухо. Я водил фонариком по сторонам, стараясь не упустить ничего клыкастого и агрессивного, но похоже, что внутри было пусто. Только горшки и ящики на полках вдоль стен и, самые большие — просто посередине на полу. Я аккуратно обошел их, посветил на вниз, и... — Джекпот, чтоб его!.. — Говори по-человечески! — донеслось снаружи, и через полминуты в комнату спустился Игорь. — Ух ты, погреб что ли? — Видимо да. — А где твой... как ты его обозвал? — Вот, смотри. — Мда... я принесу чего-нибудь, накроем. Нечего студентов пугать. * * * В погребе лежал труп. Если точнее — иссохшая мумия. Мужчина средних лет, рост где-то два семьдесят, явно из воинского сословия. Лежит на спине, руки скрещены на груди. Вернулся Игорь с плащ-палаткой. — Воин? — Похоже на то, — ответил я. — Странное место для похорон. — Его не хоронили. — Почему? Парадная одежда, глефа вдоль туловища слева, клинки не в ножнах — всё как в захоронениях. — Думаю, он сам себя похоронил, — ответил я. — Знал, что умирает, разложил всё как положено... — Я засниму как всё лежало, — сказал Игорь. — А ты лови студентов. Это он вовремя заметил. Троица уже кралась по коридорчику, перешептываясь и неловко сталкиваясь в темноте. — Стоять! Дальше нельзя! — громко сказал я. Одновременно поймал Лизу, успевшую проскочить дальше всех, и развернул лицом к себе. — А почему?.. — спросила студентка. — Лиза, там покойник, — ответил я. — А?.. Лиза чуть не выронила фонарь и как-то обмякла, пришлось её приобнять и подержать секунд тридцать, а потом аккуратно вывести на воздух. Чувствительная она и впечатлительная, такой нельзя на мумии смотреть. С Яной проще, та просто брезгливая. А у Борьки клиповое мышление — быстрее всех пугается, но так же быстро отходит. Разве что стошнит его с непривычки. А тут кругом горшки, имеющие историческую ценность... Я построил студентов перед входом и начал ставить задачу. Пусть хоть чем-то займутся. — Значит так. Подвал был герметично закупорен, а мы его открыли. От этого мумии станет еще хуже, чем сейчас. Поэтому делаем фотосъемку, собираем всё что лежит отдельно, остальное пакуем, везем на корабль, и в инертный газ. Яна! — Да? — Будешь помогать с упаковкой. — Ладно, хорошо. Только переоденусь. Не хочу голыми коленками по полу рядом с... — Лучше так останься. Всё равно вспотеешь. Беги в бытовку, там в моём шкафу слева полиэтиленовые комбезы, прозрачные такие. Бери их, перчатки и респираторы на всякий случай. В таком виде будем работать. Борис, Лиза! — Да, — хором ответили студенты. — Вы со мной, на корабль за оборудованием. * * * Одежда и снаряжение умершего держались либо на добротных ремнях, либо на «качественных» ленточках, похожих на те из шкафа в комнате. Не удивлюсь, если они из одной мастерской. Мы не стали даже пытаться всё это развязать и снять — был риск повредить мумию. Собрали всё, что лежало вокруг, с величайшей аккуратностью перенесли воина на поддон, и собрали вокруг него гроб из пластиковой плёнки на рамке. Игорь ходил вокруг с рулеткой, что-то измерял и наконец объявил, что мы из комнаты не выйдем — просто не сможем с таким грузом развернуться. Мешали горшки посередине комнаты. Пришлось часть из них убирать. То есть сначала всё фотографировать, делать схему расположения, и только потом двигать. А они еще и с содержимым. Один мы всё-таки сломали. Повезло, что он почти пустой был. Просыпалось немного каких-то зерен, Яна ползала собирала их в пробирки для анализа. Если это действительно погреб с провизией, то он окажется как бы не ценнее гардеробного шкафа — мы наконец-то точно узнаем, чем питалась погибшая цивилизация. Я уже чувствовал, что месяца практики нам здесь не хватит. Тем более осталось всего две недели. Борю отправили с глаз долой сканировать осколки витража — дел там еще непочатый край. Он был не против — работа привычная, рука набита, никто не трогает. Но одному там неудобно — всё время приходится ходить от раскопа к сканеру и обратно. А от Лизы в качестве помощницы толку чуть, всё время отвлекается и смотрит на дверь подвала. Увлекается она, быстро теряет интерес к рутине. Это плохо для археолога. А вот Яну я даже зауважал — ни на что не отвлекается и делает что скажут, быстро и аккуратно. Втроём с ней и Игорем мы справились за два дня, и на третий мумия была готова отправиться в последний путь. Выносили вдвоём — дверь узкая. Чуть не надорвались. Потом кое-как поставили «гроб» на водовозную тележку и покатили через лагерь сразу к кораблю. Эти полкилометра заняли у нас больше часа. Особенно трудно было после лагеря — бывшее дно озера, уклон и рыхлый песок под колёсами. Но довезли. Торжественно вкатили по рампе, сгрузили — тележка-то нам еще нужна — закрепили, и Игорь стал подключать баллоны с инертным газом. А я повел студентов обедать — с этой мумией у нас распорядок дня совсем сбился. * * * Яну мы вернули к Боре на раскоп. Она была только рада выбраться из комбеза и снова работать на свежем воздухе в шортиках и маечке. Еще и ветерок прохладный подул. Вот где он раньше был, а? Лизе я поставил новую задачу — набрать в погребе мелких горшков, очистить, сделать полную опись и упаковать всё. Заберем часть находок домой, в музей поставим. Она нашла какой-то ящик, а внутри — керамические баночки с крышками. По всем признакам — специи. Это надо на анализ, и если поймём что и откуда, можно будет представить древние торговые пути... Короче, джекпот номер три. Сколько ж можно? Сам я уселся в бытовке и занялся вещами умершего воина. Больше всего неудобств доставила глефа — негабарит три с лишним метра длиной, всё-таки древковое оружие. Сохранилась отлично. Очистил, сфотографировал где надо крупным планом — есть там мелкие детали, которые, предположительно, очень много значат — упаковал и отнёс в корабль. Перешел к ножам. На Старой Земле был похожий вариант, назывался «керамбит». Даже кольцо под палец такое же. Вот не понимаю я, в чем смысл такого клинка. Разве что внешний вид «крутой» и необычный. Хотя, конечно, на звание эксперта не претендую — так, насмотрелся всего помаленьку, совсем уж явное позёрство от настоящих приёмов как-нибудь отличу. Но специально боевые искусства не изучал. По-моему, у нас этим никто и не занимается. С кем драться на Новой Терре? Тем более с оружием в руках? А в погибшей цивилизации, выходит, признаками воинского сословия были два керамбита. Одинаковые, скорее всего изготовлены вместе как комплект. Материал — не сталь, а один из местных сплавов. Рукоять — из кости или рога. Есть потёртости, явные следы использования. Ножны остались на ремне у мумии, мы не разобрались как их снимать. Зато точно знаем, как их носили — на ремне, симметрично слева и справа. Как прилетим домой, надо будет собрать клинки и ножны вместе. Дальше шел некий тубус с крышкой. Сохранился хорошо. Дерево, явно чем-то обработанное, следы краски, короткий кожаный ремешок с металлической фиговиной. Это мы знаем, это за пояс цепляется. Вот что странно — такие вещи в воинские погребения не кладут. А воин, которого мы нашли, умирая в подземелье разложил всё как в могиле, но тубусу отвел почетное место рядом с головой. Значит, считал его очень важным. Попробовать открыть? Пока я смотрел на тубус и чесал бороду, в бытовку зашел Игорь и направился к серверу. — Что там? — спросил я. — Сеанс связи по графику, — ответил Игорь не оборачиваясь. — Я думал они автоматические. — Автоматические. Но мне обещали прислать кое-что. Так, твой отчет ушел... теперь скачиваем фотографии. Пару минут подожди. — Это сколько же там фотографий? Я думал, в канал много не лезет. — Канал не резиновый, спутник передаёт медленно. Иначе пришлось бы писать еще больше отчетов. Тебе оно надо? — Я знал, что технари — это мафия. — Докачалось. Иди смотри. Тебе понравится. Это оказалась не фото, а скриншот страницы в сети. Вверху фотография. Очень знакомая. Под ней комментарии. И первый же комментарий гласил: «футболка явно лишняя». Когда я составлял отчет о находках из шкафа, то упомянул «превосходно сохранившийся полный комплект одежды женщины воинского сословия». Начальство, естественно, запросило больше информации. Ну я и отправил им пару фотографий костюма в сборе. А поскольку манекена у нас не было, фотографировалось всё на Лизе. Похоже, снимки расползлись сначала по университету, потом попали в сеть, и понеслось. Как минимум, энтузиасты уже замазали футболку в фоторедакторе — Игоревы друзья прислали нам и этот вариант. Не исключено, что они же его и изготовили. — Наша скромница Лиза теперь — секс-символ археологии, — задумчиво изрёк я. — Что попало в сеть — уже оттуда не достанешь, — ответил Игорь. — Надо будет ей рассказать, но давай поближе к вылету. — Твоя правда. Мы вернулись к столу и стали вместе рассматривать тубус. — Что там у Бориса? — спросил я. — Говорит, что программа заработала. Я недавно смотрел — очень много совпадений по три — пять кусков. Но они пока отдельно друг от друга. Он надеялся, что вдоль рамы будет ровный край, но там все края в раме и остались, излом неровный. — Хоть что-то. Ему еще диплом с этого писать. — Это как с пазлами, — ответил Игорь. — У меня жена их любит. Чем больше собрано — тем быстрее процесс. — Будем надеяться, — вздохнул я. — А с этим поможешь? — А что тут помогать? Только лоток найди какой-нибудь, вдруг внутри труха. И открывай. * * * В тубусе был туго скрученный лист пергамента. Всего один. Очень тёмный, почти черного цвета — есть версия, что такие из шкур волкоящеров делали. А писали, видимо, кистью, белой краской. Но мы видели только край надписи. Пергамент задубел от времени, и развернуть его оказалось непростой задачей. Наверняка можно было вымочить в какой-нибудь химии, чтобы вернуть мягкость, но пергаменты находили редко, а на археологию выделяли мало средств. В общем, никто так и не озадачился разработкой. Пришлось всё делать самим, с величайшей осторожностью, в четыре руки в перчатках. Развернули. Игорь достал телефон и стал фотографировать. Надписи оказались довольно мелкими, и кое-где требовался крупный план. — Займешься переводом? — спросил он чуть погодя. — Да надо бы. Джекпот номер четыре, чтоб ему пусто было. Так, писали они вертикально в столбик, значит... мы читаем вверх ногами. Я подхватил стул и пересел на противоположную сторону стола, чтобы лишний раз не ворочать пергамент. Написано вроде разборчиво. Я никогда не был выдающимся знатоком языка, но почему бы и не попробовать? Минут через сорок я разобрал первые несколько столбцов. Погибший воин извинялся. Перед родителями. Перед женщинами, с приставкой, указывающей на принадлежность, то есть женами. Но отчего-то во множественном числе. Мы-то считали погибший народ сторонниками моногамных браков, семья как ячейка общества отчетливо прослеживалась. Ну ладно, с этим потом разберемся. Воин продолжал извиняться, теперь уже перед какими-то названиями не то должностей, не то степеней родства, которые я перевести уже не мог. Насколько я понимал их культуру, он просто бессовестно унижал себя, признавался во всём и осознавал, что прощения быть не может. За что? За трусость. Он увидел нечто такое, что напугало его до глубины души. Забился в подвал и сидел там, пока не кончилась «солнечная вода»... Я поднял со стола телефон, набрал Игоря. — Перевел? — спросил он. — Не до конца. Сходи в подвал... короче, в пергаменте упоминается, что этот воин пил «солнечную воду». — Думаешь, найдём? — оживился Игорь. — Пишет, что всё допил. Но всё равно соберите мелкие бутылки с пробками — вдруг что осталось для анализа? — Понял, сделаю. — Хорошо. И потом студентов загони на ужин вовремя. Особенно Лизу. "Солнечная вода" была «действующим лицом» одной из теорий. Якобы были медицинские препараты, позволявшие местным сохранять нормальную активность без солнечного света. Если подтвердится — будет джекпот номер пять. Такой вал открытий уже немного утомлял. Тем не менее я продолжил читать. И наконец понял, чего так испугался воин. Он застал тот самый день. Своими глазами видел, как падает астероид. Ударная волна сбила его с ног. Он видел, как краснеет, а затем чернеет небо. Решил вернуться к дому в надежде, что его близкие выйдут туда же. Долго ждал их, но никто не приходил. Тем временем небо становилось всё темнее, а воин слабел без солнца. Дальше я не совсем понял. Вроде бы дикие звери стали агрессивнее, нападали друг на друга, чтобы «отнять свет». Может быть, вещества, образующиеся в организме под солнечным светом у всей крупной фауны примерно одинаковые? И тогда хищничеством или даже каннибализмом можно «пополнить запас»? Как домой прилетим, надо будет поговорить со знакомыми химиками. Когда стало ясно, что солнца не вернутся, воин закрылся в погребе. Записал всё, что видел, сам не особо понимая зачем. Он был умён и прекрасно знал, что будет с его народом, если солнечный свет не вернётся. И, когда припасы истощились, он неровной рукой записал последний столбец. Всего два слова. Два слова, которые я уже хорошо знал. * * * И я прочел их вслух. — Аапхг апоффх-ихх... — Что это значит? — донеслось откуда-то сзади. Я обернулся. В дверях стояла Лиза с очень серьезным лицом. — Да вот, перевожу, — ответил я. — Глеб Ефимович. Что. Это. Значит? Не ожидал увидеть Лизу такой. Её милое личико аж перекосило от гнева. — В тот день, — начала она. — Когда моего отца разнесли на ученом совете... Когда лишили всего. Когда запретили любимое дело навсегда. Он ходил мрачный и всё бубнил под нос эту фразу. Поэтому! Я! Требую! Сказать! Что! Это! Значит!!! Она сорвалась на крик и била кулаками мне по груди. Слёзы текли по её щекам. А я не знал что ответить. Пришлось говорить правду. — Лиза... — Требую!.. Тогда я взял её за плечи, приподнял так, что носки ботинок едва касались пола, и хорошенько встряхнул. Кажется помогло, девушка затихла, только моргала заплаканными глазами. Я поставил её обратно и продолжил: — Лиза. Твой папочка поверил в одну теорию. Слишком сильно поверил. А когда его не стали слушать, он ворвался на заседание Ученого Совета, размахивал пистолетом, — я хлопнул рукой по кобуре. — Вот этим самым пистолетом и кричал, что власти скрывают правду, Центральный Компьютер — чудовище, и люди должны узнать правду... Там в потолке до сих пор дыра от пули, просто за люстрой не видно. По-твоему, что мы должны были с ним делать? Понять и простить? Пожалуй, я повысил голос сильнее, чем надо. На Лизу было страшно смотреть — серое лицо, дрожащие губы, слезы... И тут снова открылась дверь. На пороге стояла Яна. — О чем идёт речь? — серьезным голосом спросила она. — Какую-такую «правду»? Похоже, она стояла за дверью и всё слышала. И Боря там же топтался. А я не заметил. Эх, теряю хватку. — Ладно, — вздохнул я. — Заходите, садитесь, буду объяснять. Лизе воды налейте. — Снимать нельзя? — осторожно спросил Боря. — Знаешь... насрать. Объяснять буду очень издалека, потому что некоторые люди воспринимают первые два слова, а дальше перевирают в меру своих пробелов в образовании. Готовы слушать? Студенты как раз расселись. Откуда-то появился Игорь, хмурым взглядом окинул мероприятие и встал в дверях, подпирая косяк. Я прокашлялся и начал рассказывать. — Итак, начнем издалека. Мы с вами раскапываем остатки исчезнувшей цивилизации нелюдей. Но как они называются? — Соррх... — охрипшим голосом сказала Лиза. — Соррх-ис, кажется. — Хорошо. Только не -ис, и -ихх, потому что одушевлённая форма множественного числа, — ответил я. — Вроде бы язык не сломаешь. Но мы всё время говорим «аборигены», а чаще просто «они». Откуда такая традиция? Никто не ответил. Игорь может и знал, но промолчал. — А потому, — продолжил я — что они считали «людьми» только себя. Как сказала бы Яна, были жуткими шовинистами. Соррх-ихх — это семья, клан, «свои». А те за речкой, или за горами — уже чужие, соффх-ихх. И кто знает, люди ли они вообще? На Старой Земле в совсем уж седой древности были похожие представления. Понятно, что кланы друг с другом торговали, распространяли технологии, как вон те же фонографы. Даже жениться полагалось на дочери другого клана. Но представление осталось. А единого слова, обозначавшего свой биологический вид вообще, у них так и не появилось. Студенты молча сидели и слушали. — Продолжаем. Соффх-ихх — чужаки. Просто «чужие» вообще, как общее понятие. Если надо уточнить, какие именно, то меняется приставка. Эроффх-ихх — «чужаки у воды». Или у реки. Или у озера. Или «вон те, которые на том берегу живут». Понятно? — Да, — хором ответили студенты. — Тогда аналогично, апоффх-ихх. «Чужаки на возвышенности». На холмах живут. Или к ним просто идти через холмы. Или это племя горцев. Но дословно будет «чужаки, которые живут выше, чем мы». Понятно? По глазам студентов было видно, что понимают. Но еще не видят, куда я клоню. — Отлично. Теперь второе слово, «аапхг». Как видно по структуре, это действие или состояние. Обозначает недобрые намерения, агрессию, нападение... — Агру, короче, — встрял Боря. — Чего? — Ну когда моб злится и кидается на тебя. Ээ... в компьютерных играх. Я задумчиво почесал бороду. — Неожиданная аналогия. Но да, смысл примерно такой. А теперь вам всем троим задание: переведите на наш язык «аапхг апоффх-ихх». — Хм, — задумалась Яна. — Получается, те чужаки сверху, как это... сагрились? — «Гнев чужаков сверху», — сформулировала Лиза. — Постойте... отец что, решил, будто первые колонисты, «отцы-основатели», сами уронили астероид, чтобы погубить местную цивилизацию и освободить планету для себя? -... и что мы все должны покаяться, свергнуть бесчеловечный компьютер и жить по совести, — закончил я. — Вот как важен контекст при переводе. — Думаете, он ошибся? — Ну, колонии на Новой Терре, если грубо, сто пятьдесят лет, — ответил я. — Катастрофе, по разным датировкам, в пределах пятисот. На Старой Земле у нас была обширнейшая статистика по культурным слоям и десятки научных методов датировки находок, все многократно проверенные в деле. А здесь мы работаем с нуля, условия абсолютно новые, поэтому датировка плюс — минус сто лет считается почти недостижимым идеалом. То есть события весьма примерно, но совпадают. Плюс эта история с переводом... — Поняяятно... — протянули студенты. — Итого два урока для вас. Первый: учитывать контекст при переводе. Второй: история — не точная наука, всегда есть несколько версий. Или трактовок. Или точек зрения. Студенты сидели задумчивые, даже Лиза вроде бы успокоилась. Игорь уже копался в ящике, выбирая консервы на ужин. Кризис миновал. * * * Мы ударно копали еще полторы недели. Боря с Яной дотянули раскоп до стенки, собрав почти все осколки какие возможно. Программа все еще не могла собрать витраж целиком, но теперь это было делом времени. У Лизы появился второй повод краснеть. Сначала ей рассказали про утёкшею фотографию. И даже показали отредактированный вариант. А потом она случайно заглянула мне через плечо и увидела, что гардероб в отчетах числился как «шкаф Лизы». Ну надо же было мне его как-то обозначить. Вот так простая студентка вошла в историю археологической науки. Дважды. В космопорту павшего воина встречал целый почетный караул. Специалисты — выгружать, толпа начальства — лезть под руку спецам и ощущать свою причастность к событию. Игорь погрузил находки в фургон и уехал в сторону музея — там его уже ждали. Надо будет тоже наведаться — была мысль серьезно расширить экспозицию. Целая цивилизация у нас под носом, а мы о ней ничего не знаем. Большинство людей максимум «что-то такое слышали». И если б не дурацкие порнохудожества в сети — так и не услышали бы. Боре я крепко пожал руку. Пожалуй, слишком крепко — он аж поморщился. Сказал, что запустит программу фоном на домашнем компе, и если витраж всё-таки соберется — даст знать. Я в ответ пообещал ему восторженную рецензию на работу, независимо от результата. С Яной долго обнимались — она всё старалась поудачнее прижаться своим необъятным бюстом. Благодарила, подмигивала и предлагала как-нибудь еще поработать вместе. Пообещал, что напишу если вдруг что. Лиза немного повисела у меня на шее. Прямо ноги в коленях согнула и повисла. Пришлось покрутиться на месте. Пожаловалась, что на выпускном курсе уже нельзя выбрать археологию. А то она бы с радостью. Пригласил в музей — туда вход свободный. А мы ведь так и не выбрали Лизе новую фенечку на запястье. Артефакт, понятно, не обещаю, но хорошую копию — почему бы и нет? Я уехал последним. Сдал пистолет под роспись, взвалил на плечи рюкзак и потопал до метро. Пора домой, в свою подземную квартирку, отмываться и отсыпаться. * * * Прошло несколько недель. Вся эта история начала забываться. Знаю, что Боря выложил фото, где он попирает ногой дохлого волкоящера, и на какое-то время стал сетевой знаменитостью. Но огрёб от мамы. Яну, по слухам, видели с парнем. Хотя, думаю, такие слухи около неё постоянно. Лиза пару раз захаживала в музей. Очень помогла надеть на манекен тот артефактный костюм. Манекен сделали правильный, по оригинальному скелету из находок прошлых лет. Но мне всё равно казалось, что на Лизе всё смотрелось гораздо лучше, без разницы с футболкой или без. В тот день я возился с коллекцией, выбирал, что из нового поставить на полки. И тут позвонил Игорь. Это было немного странно. Он всегда очень четко разграничивал работу и личную жизнь, доделывать на дом ничего не брал, с коллегами в выходные не тусовался. Дома интересное хобби, молодая красивая жена, детишек вроде уже трое бегает — зачем бы ему вдруг понадобилась моя бородатая рожа? Снимаю трубку, а оттуда безо всякого приветствия: — Почту проверь. Сейчас. Открываю прямо на телефоне, не сбрасывая вызов. Смотрю — висит сообщение от Бори. Через соцсеть отправил, балда — у меня там звуковые оповещения отключены. И тему вписал многообещающую — «Глеб Ефимович, всё получилось!». В письме была фотография. Всего одна. — Игорь, он тебе то же самое отправил? — Да. Похвастался. — Значит и остальным тоже? — Скорее всего. Ты где сейчас? — В музее. — Через пять минут приеду. За остальными тоже уже едут. Нас всех хотят видеть. Судя по шумам на фоне, Игорь был за рулём. — Ученый Совет? — спросил я. — Это не телефонный разговор. — Если машина пасла всех, кто связан с Олегом, то уже поздно. — Ладно. Звонили из Совета, но тут явно в деле безопасники. Вопрос серьезный. Могут быть общественные волнения и прочее. Пока мы ехали через весь купол к зданию Совета, я еще раз открыл на телефоне фотографию. Программа все-таки дособирала витраж. Не полностью, но были отчетливо видны три солнца, бескрайние зеленые холмы и треугольный объект, опускающийся с неба на струях дыма и пламени. Объект очень знакомый. Я сам недавно на таком летал. Выходит, отцы-основатели как минимум контактировали с местными аборигенами. А потом или не стали их спасать, или, учитывая мизерную вероятность падения астероида в принципе... В студенческие годы я увлекался литературой Старой Земли. Был там период, когда писатели старались заглянуть в будущее — и, как потом оказалось, по сути творили его. Первыми ставили вопросы, ответить на которые человечество смогло лишь многие века спустя. И, пускай не всё сбылось, выходило так, что я в этом будущем живу. В мире, где мы покорили космос, освоили ближайшие планеты, а потом отправились к звёздам. От этого захватывало дух. И вот один из этих писателей как-то в шутку сформулировал закон: «если известному ученому никто не верит — значит он окажется прав». Знал ли Олег, как всё получится? Или просто из вредности стоял на своём и верил? Теперь уже не узнаем. Характер у него всегда был не сахар. Эх, знать бы мне. Заранее. Чтоб хотя бы успеть придумать что говорить. А так — получаюсь кругом неправ. Студенты скажут, что я обманул их, направил по ложному пути. Учитель — что я отрекся от него, не поддержал и бросил в одиночестве. И деваться теперь некуда. За Игоря я спокоен, он соскочит. Борька, конечно, балбес, но какой с него спрос? Яна могла успеть создать нам всем проблемы, она у нас за правду и открытость, соцсеть работает быстро, а письму уже часа полтора. Лиза... Лиза наверняка снова меня ненавидит. Интересно, пригласят ли Олега? Если проблемы — так по максимуму. Похоже, я сорвал джекпот. Еще один, последний в этой истории. Иногда так везет, что потом сам не рад. * * * Весна — лето 2020 |
||||
 |
 |
 |
|
|
Дизайн Elite Games V5 beta.18 EGM Elite Games Manager v5.17 02.05.2010 |
|
