|
|
|
 |
Новости | Конференция | Чат | База данных | Творчество | Сообщество | О сайте | English |
|
Помощь сайту |
 |
 |
 |
 |
|
Адский понедельник Миллиарды шариков-планет разбросаны в необъятной Вселенной. Одни спрятаны под покровом величественных туманностей, другие отеделены от путешественников миллионами световых лет. В чудном лесу на одной из многих безымянных планет невиданные птицы встревоженно посвистывали. Привычный ход жизни был самым возмутительным образом нарушен странным объектом, прочертившим недавно жёлтые небеса огнённой стрелой и с грохотом рухнувшим на горное плато. Некогда симпатичный транспортный корабль представлял собой печальное зрелище. Левый двигатель вальяжно развалился в двадцати метрах от корабля и лениво дымил, периодически поплёвывая искрами. На корпусе в нескольких местах зияли пробоины, оставленные на память то ли метеоритным дождём, то ли жаркими поцелуями с камнями при торможении. Покорёженный корабль, измазанный соком сбитых деревьев, походил на израненного бойца на поле битвы. Лианы уже начали опутывать его причудливым узором, укрывая от нескромных глаз. Сплюнув, я сгоряча пнул камень, валявшийся неподалёку, и отбросил романтичные, но абсолютно бесполезные сейчас мысли о мироздании и моём месте в нём. Каких-то четыре часа назад я возвращался с торговой станции Альфы Центавра, сдав оборудование и продав драгоценные металлы, добытые в поясе астероидов, а теперь жарюсь в этом чёрт-знает-как-называющемся пекле, поглоти его чёрная дыра! Странное место. Не для людей. Здесь всё не такое, как на знакомых терраформированных планетах. В жёлтом небе яростно сверкает красный гигант, пытаясь испепелить всё живое и неживое. Чужое небо, чужое солнце, чужие растения и животные. Даже жара здесь какая-то чужая. Не сухая, как в марсианских пустынях, не влажная, как в венерианских джунглях, не удушливая, как в центре родной Москвы. Надев обратно респиратор и поправив защитную маску для глаз (воздух состоял из небольшого количества сернистого газа и большого количества диоксида углерода, выделяемых деревьями при поглощении кислорода, — ещё один подарочек экосистемы), я уныло поплёлся к своему кораблю. Пройдя шлюзование, я вернулся в кабину и перечитал результаты диагностики. Серьёзных пробоин и утечки кислорода, как ни удивительно, нет. Спасибо системе автоматического ремонта, успела запаять дырки сразу. Левый двигатель не работает (ещё бы он работал отдельно от корабля), на правом я точно далеко не улечу. Система жизнеобеспечения потрёпана, но держится. Вот только с климат-контролём проблемы. Охлаждение часов через пять начнёт периодически падать. Целостность силовой установки не нарушена, слава Космосу! Навигационный компьютер пока ещё жив. Если повезёт, то смогу определить своё местоположение и вызвать помощь. Отстучав пару команд на клавиатуре, я начал прикидывать, почему меня вдруг выбросило прямо перед метеоритным потоком в необжитой системе. Согласно показаниям компьютера, я уже покрыл большую часть пути до Солнечной системы. Если карты не врут, то в паре световых лет есть населённая система Кретос, где должна быть патрульная станция. Усевшись поудобнее перед монитором, я включил гиперпространственную связь. Попытался, правильнее сказать. Гиперсвязь тоже пала смертью храбрых — как и половина основных систем, на что указывали горящие красные лампочки на консоли. Похоже, мне суждено погибнуть от жары и голода в неизвестном краю. Самое обидное, что даже компании приличной нет. У себя на маленьком камбузе я быстро разогрел банку готового супа. Пока я занимался нехитрой трапезой, в голове проносились воспоминания о весёлых (и не очень) деньках в нашем Ижевском государственном институте космической торговли, где готовили звёздных торговцев. Перед глазами появилось лицо добродушного Бронислава Брониславовича Броневого, которого мы меж собой ласково называли «Броненосцем». Он преподавал у нас философию и курс выживания в чрезвычайных ситуациях. Любил задавать каверзные задачки и всегда ждал оригинальные ответы. И не уставал повторять: «Ребята, помните — мы живём только один раз. Рассуждения о жизни после смерти хороши, но это ещё надо доказать. Если ваша жизнь на волоске и вы не можете найти выход, то всё равно не сдавайтесь, ищите лазейки до конца. Подсказки вокруг нас, их надо только углядеть. Умереть легко, а вот бороться и выжить сложно. Ваши жизни нужны не только налоговому инспектору и кредиторам! Помните о своих родных, друзьях и любимых». После обеда жутко хотелось спать, но я понимал, что каждый потраченный на сон час уменьшает мои шансы получить билет на рейс из этого милого мирка до дома. Очевидно, самому мне не улететь с планеты. Корабль не взлетит на одном двигателе. Аварийного буя или шлюпки у меня нет. Пораскинув мозгами, я припомнил, что где-то в трюме должна быть антенна спутниковой связи, которую я использовал для контакта с добывающими зондами. Если использовать кое-какие детали системы гиперсвязи и охлаждения реактора, то есть шанс, что я «дозвнонюсь» до патрульной станции в системе Кретос. Конечно, мобильный центр связи мне не собрать, но это уже хоть что-то. Насвистывая себе под нос одну из древних русских песен — «Мой друг лучше всех играет блюз» — я активно принялся за работу. Разбирая изнутри свой многострадальный корабль, я прикидывал, что надо сделать по возвращению домой. Обязательно надо будет помириться с Аней. Пять лет уже вместе (аж с тех пор, как мы были курсантами в Ижевске), а умудрились поругаться из-за пустяка. Может, пора уже и предложение ей сделать? Ладно, надо сначала выбраться отсюда, а там посмотрим. Прав был Броневой, когда сказал, что полезно ощутить на своём плече прохладную руку Смерти. Начинаешь заново ценить то, что привык считать данностью. Бурча себе под нос, я пошлёпал босиком за новой порцией кофе. И только на камбузе заметил, что вымок как цуцик и что пританцовываю далеко не от нетерпения. На корабле стало ощутимо жарче. На стальном полу и переборках впору было жарить яичницу или тушить глупых пилотов в собственном соку. Пришлось надеть ботинки и поспешить со сборкой. Запаяв систему охлаждения в защитный кожух, я взгромоздил полученную чудо-машину на небольшую антигравитационную тележку и перед вылазкой заглянул в кабину, чтобы подобрать место для самодельного аварийного маяка. Локатор, чудом переживший мощнейший удар шаровой молнии и прочие перипетии, создал трёхмерную картинку местности. Где-то в двух километрах к северу возвышался подходящий холм. В дорогу прихватил распечатку последних показаний автодиагностики — и замер, взглянув на температуру: тридцать шесть градусов Цельсия на корабле, сорок два градуса за бортом. Мой несчастный корабль может стать для меня крематорием, если температура продолжит подниматься и силовая установка перегреется. Заскочив в каюту, я взъерошил слипшиеся от пота светлые волосы, повязал бандану, и, прицепив к поясу нейропистолет и плазменный резак, посмотрелся на счастье в зеркало. В ответ на меня кисло взглянула небритая физиономия с ввалившимися серыми глазами и кругами под ними, отчего я напоминал сову, проснувшуюся в полдень. Да уж, счастьем тут и не пахло. Нацепив респиратор и защитную маску, я покрепче закрепил на тележке свою надежду и самую главную драгоценность — самодельный маяк. Вырулив из трюма, я объехал корабль, отмахнувшись резаком от лиан, хотевших полакомиться заморской диковинкой, и направил свой транспортник к холму, покинув на время лес с его сомнительным гостеприимством. Мне повезло оказаться на плато. Ветер тут жгучий, но страшно представить, что творится в долине. А нырять в океан серной кислоты хотелось и того меньше. Вздохнув, я погрузился в изучение распечаток о состоянии корабля перед входом в систему. Проблема отыскалась довольно быстро. Программно-вычислительный модуль навигационного компьютера был довольно старым и, чего уж греха таить, не слишком надёжным. Скачок напряжения в системе, общая изношенность контуров, сбой левого двигателя (давно ведь надо было заменить систему теплоотвода в нём!), и автопилот аварийно вывел корабль из гиперпространства. Вой сирены, сильный толчок где-то по левому борту и всего лишь секунды на то, чтобы осознать: я вывалился в ньютоновское пространство и попал прямо под метеоритный дождь. Пришлось срочно отключать левый двигатель из-за угрозы взрыва всей двигательной установки и начать перебрасывать энергию с некритичных систем на энергощиты и ремонтные модули. Столько операций одновременно мне не приходилось выполнять с экзаменов по ведению боя и маневерированию в поясе астероидов. В итоге — изувеченный корабль с горящим левым двигателем совершает управляемое падение на единственную планету с более-менее приемлемой атмосферой для человека без скафандра. И всё из-за того, что я решил сэкономить на одном-единственном модуле. — Этот рейс «Лепрекона» должен был стать последним! — со злостью выкрикнул я, ударив кулаком по поручню. «А он им и оказался», — съехидничал внутренний голос. «Только ущербные люди экономят, когда дело касается обеспечения безопасности», — раздался в моём уме строгий голос Броненосца. Дорога до холма, казавшаяся бесконечной, неожиданно закончилась. С хрустом потянувшись, я оглядел свои владения. Как оказалось, лес сторожил небольшое горное озеро. Наверняка с сернистыми источниками и неприятными созданиями. Недалеко от холма паслось какое-то диковинное стадо животных о шести ногах с изящными шеями и вытянутыми мордами. Странные создания повернулись в сторону небольшой чащи и скрылись в зарослях. «Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей», как писал наш поэт Пушкин. Вокруг плоского, как стол, камня росли кусты с розово-фиолетовыми цветами. Вздохнув, я начал снимать свою прелесть с тележки. Несмотря на повышенную гравитацию (на пятнадцать процентов выше земной), я довольно быстро установил маяк и нажал кнопку активации. Несколько секунд, показавшихся вечностью, ничего не происходило. Звук загудевшей системы охлаждения и сервомоторов, начавших разворачивать атенну моего импровизированного комплекса связи, показался мне божественнее оперы, которую я когда-то слушал вместе с Аней в Вене. Занимаясь настройкой, я параллельно составлял в уме своё сообщение. Перекрестившись и сплюнув через левое плечо, я послал сигнал СОС в Кретос. Подняв маску респиратора, начал надиктовывать сообщение на русском: — Говорит свободный торговец Алексей Громов, номер лицензии 100500-42. — Да-да, именно так мне повезло с номером. — Мой транспортный корабль «Лепрекон» потерпел крушение на первой от звезды планете в системе по следующим координатам. — Оттороторив длинную череду цифр, я вдохнул местный воздух, показавшийся на удивление сладким. — Повреждения корабля критические, его эвакуация невозможна. Прошу прислать за мной спасательный корабль. Внимание: на планете высокая температура, воздух не пригоден для продолжительного дыхания. Система охлаждения корабля отказывает, долго не продержусь. Я задумчиво пожевал машинально сорванный с кустика лист и повторил сообщение на интерлингве и торговом наречии. И с удивлением осознал, что почему-то лежу на земле. Попытка встать не удалась. «Похоже, этот мир всё-таки заставил меня встать на колени», — мелькнула на границе туманящегося сознания бредовая мысль. Каким-то образом мне удалось подпозти к маяку и поставить сообщение в режим постоянного повтора. После чего я отключился. Я сидел один на кухне Бронислава Брониславовича в его калужском доме. Так приятно снова слышать мерный шум кондиционера и наслаждаться прохладным воздухом, когда за окном плывёт жара. Дверь неожиданно открылась и в комнату вошла Аня, держа в руках синий самовар Броненосца. Мне всегда было трудно оторвать взгляд от её плавной походки и стройной фигуры. Моя прекрасная блондинка поставила на стол, где уже стояли горячие плюшки с корицей, свою ношу и порывисто обняла меня. Как приятно снова очутиться в её тёплых объятиях. Поцеловав её в ответ и проведя рукой по нежной загорелой щеке, я улыбнулся, но моя улыбка вмиг потухла, когда девушка так резко отвернулась, что её собранные в хвостик волосы хлестнули меня по лицу. Голубые глаза Ани смотрели на меня со странной смесью грусти и укоризны. Я что-то должен был сделать. Но что? Я не заметил, как кондиционер замолчал! Она ведь хочет, чтобы я его включил. Но и Аня, и самовар, и кондиционер исчезли. В комнате были только я и отец Ани. Взгляд голубых глаз Броневого, таких же ярких и тёплых, как у его дочери, был полон осуждения. — Только ущербные люди экономят, когда дело касается обеспечения безопасности! — глубокий голос моего наставника отозвался раскатом грома в опустевшей комнате. Мои попытки сказать хоть что-нибудь в своё оправдание оказались тщетными — профессор исчез. Как я ни старался удержать рассудок и понять, что происходит, мне это не удавалось. Я почувствовал, как кто-то потряс меня за плечо. Что-то влажное коснулось моего лица. Чьи-то заботливые руки аккуратно протирали мне лицо мокрой тряпкой. — Алексей, ты меня слышишь? Громов, попробуй открыть глаза. Только не дёргаться. Перед глазами всё плыло. Приложив титаническое усилие, я всё-таки собрал глаза в кучку и сфокусировал взгляд на своём собеседнике. Надо мной склонился Милош Костелецки, староста нашего потока. Он учился на факультете механотроники в каком-то чешском городе, но его послали к нам по обмену как одного из лучших студентов. Очень хорошо говорил по-русски, но предпочитал разбавлять разговор чешскими словечками, чтобы и нас поучить. — Что со мной произошло? — Господи, этот хриплый голос принадлежит мне? — Я же тебе говорил, что не надо пить тот дешёвый абсент. Особенно в таких количествах. В нём содержится туйон, вызывающий галлюцинации. Вот у тебя крышу и снесло. Зблазнел, камо, — укоризненно покачал головой чех. — Я буду в порядке? — Что-то определённо было не так. Но что? — Йисте, камарад, будешь. Але я бы не стал повторять. Не пей его много. Особенно дешёвого. У нас абсент производят в Чехии, но и то осторожно пьют его. Мусишь дават на то позор, Лёша. — Постой, Милош, тебя тут не должно быть. Я же потерпел крушение на необитаемой планете! — Справне, — чех с улыбкой кивнул, — ты вспомнил. Хорошо. Поспеши на корабль. Перед глазами пронеслась, как в калейдоскопе, круговерть воспоминаний. С трудом разлепив тяжёлые веки, я со стоном очнулся. На этот раз я лежал под палящими лучами красного гиганта. Жаль. Я надеялся, что моё кораблекрушение — всё-таки дурной сон. К моему удивлению, респиратор был на своём законном месте, хотя я помнил, как снял его и не надел обратно. И тут моим глазам открылась такая картина, что я на минуту усомнился в реальности происходящего. Только боль в кровоточившей ноге опровергала мои подозрения. Рядом со мной прыгала симпатичная ящерка со сверкающей, как бриллиант на свету, спинкой. От кончика хвоста до головы она была длиной где-то метр. Но рассмотреть я её не успел. Зверушка отгоняла от меня четырёх крылатых тварей с несомненно острыми когтями и клювами. Две такие же уже валялись с разорванными шеями. Крылатый ящер ударил клювом по спине моего защитника и с возмущённым клёкотом отскочил. На спине бриллиантовой ящерки не осталось и царапинки. Сняв с пояса пистолет и прицелившись дрожащей рукой, я выстрелил в ближайшего крылатого. Выстрел из нейропистолета попал в грудь одному из нападавших, отбросив его на пару метров. Тварь забилась в конвульсиях, но через пару секунд вскочила и заковыляла в мою сторону — ни умирать, ни уж тем более отсупать она явно не собиралась. То ли у них плотный кожный покров, то ли чувствительность низкая. Обычный человек на час потерял бы сознание. Пока моя ящерка отвлекала двух других падальщиков, я снёс плазменным резаком голову четвёртому. Первая зараза цапнула меня таки за ногу, когда я отвлёкся, и отпрыгнула. Сон с плюшками и кондиционером мне определённо больше нравился. На этот раз я прицелился прихрамывающей твари в голову. Голубой луч попал точнёхонько между глаз. Тварь завопила, как будто у неё разорвало изнутри мозг, и рухнула, чтобы больше никогда не летать. Что и требовалось доказать. Двое оставшихся летунов поспешили унестись подальше отсюда. Привалившись спиной к прохладному камню, я рассматривал ящерицу, которая, похоже, спасла мне жизнь. Или просто отстаивала право собственности на свой обед в моём лице? Да нет, не похоже. Мой взгляд наткнулся на кусты и странные цветы. Я задумался о туйоне, про который мне когда-то рассказывал Милош. Похоже, в этих цветах и листьях содержится его аналог. Ящерица деловито чистила коготки после боя и поглядывала на меня. Симпатичная: три тёмно-синих глаза, похожих на сапфиры, золотистый гребень с красными полосами вдоль него. Ящерка подошла поближе, лизнула меня в щеку, поправила мне респиратор передней лапкой и заглянула в глаза. «Пора спешить, — из ниоткуда пришла мысль. — Надо возвращаться, двуногий». Части мозаики начали вставать на свои места. — Я не брежу? — Нет. Я могу общаться не говоря. Дар моего народа. Я иду с тобой. Ты не должен говорить вслух. Говори молча. Пойму и услышу. — Я благодарен тебе, но мой мир не для тебя. Другой воздух. — Я до сих пор не мог поверить, что со мной телепатически болтает ящерица. — Я дышу тем, что ты выдыхаешь. Ты — наоборот. Я могу есть многое. Всё в порядке. — Если ты так уверена... — У меня не было ни времени, ни сил на споры. Морщась от боли в ноге, я забрался на свою тележку, завёл двигатель и, дождавшись своего странного попутчика, понёсся прочь от холма. — Разреши нескромный вопрос. — Что значит «нескромный вопрос»? — Вопрос, который может показаться неприятным или неудобным. У твоего народа нет такого понятия? — Нет. У нас любой вопрос важен. Вопрос — желание знаний. Знание может дать ключ к выживанию. Делимся знаниями охотно. — Ключ? Откуда ты знаешь, что это такое? — Пока ты был в спячке, я использовал твои знания немного. Могу соотносить твои знания с тем, что знаю. Ищу... Ищу похожести. — Сходства. — Да, благодарен. Быстро учусь. Черта моего народа. Меня особенно. Но ты искал знания. Спрашивай. — Какого ты пола? И как тебя называть? — не мог же я называть своего спасителя просто ящерицей. Невежливо как-то. — Я самец, так как ищу себе самку. А имя у нас зависит от многого разного. Привычек, способностей, окраса, запаха, рода. Ты не повторишь его полностью. Мы общаемся по-разному: запахи, мысли, движения, окраска, голос. У вас не так? — Нет, у нас ребенок при рождении получает родовое имя и ещё одно имя дают родители. А общаемся голосами и знаками тела. Ещё пишем. — Много того, что непонятно. Объяснишь потом. Моё имя звучало бы у вас как «Ксеркс». Родовое — Ришт. «Стойкий», сказали бы у тебя. — Будем знакомы, Ксеркс Ришт. Я — Алексей Громов, — я протянул ящеру руку. Он, к моему удивлению, ответил тем же, вытянув лапу. — У нас так приветствуют близких друзей, Алексей. И у вас. Интересно. За нашей беседой мы добрались до моего корабля. На одном из бортов в моё отсутствие появились длинные царапины. Кто-то пробовал на вкус моего железного друга. Одна из полос проходила прямо через эмблему с танцующим лепреконом. Неприятное зрелище. После того, как я загнал тележку в трюм, мы много говорили с Ксерксом о наших народах. Приятно иметь компанию, даже если она состоит из инопланетного ящера-телепата. К тому моменту, как прилетели спасатели из Кретоса, климат-контроль приказал долго жить, а время на корабельных часах уже перевалило за одиннадцать часов вечера. Ну и понедельник. Самый ужасный и странный в моей жизне. Адский понедельник. |
||||
 |
 |
 |
|
|
Дизайн Elite Games V5 beta.18 EGM Elite Games Manager v5.17 02.05.2010 |
|
