Библиотека - Конкурсные работы - Одиссея в бесконечность (Elite Games)

Помощь сайту

Библиотека - Конкурсные работы - Одиссея в бесконечность

Отрывки для романа «Дьявольский зной», работа над которым идёт в данный момент. Написанные в порыве внезапного вдохновения, они вставляются на своё место, как только приходит их время. Каждый отрывок озаглавлен для удобства. К сожалению, они идут не в хронологическом порядке – кто его знает, как всё изменится в процессе написания?

P.S. Надеюсь, что поклонники «Арии», «Мастера» и буржуйского коллектива AC/DC порадуются.

Одиссея в бесконечность

Разговор с Мелвином

— Да ладно, сержант, ну не жлобись ты! – продолжал увещевать Мелвина Рик. – Мне столько всякой дряни про эту «Одиссею в бесконечность» рассказали, что я уже боюсь.
— Вот и отлично! – отрезал Мелвин, даже не оглядываясь на Рика, который бежал за ним по пятам. – Страх входит в твоё испытание. Докажи, что ты не боишься.
— Да чёрт тебя возьми! – взмолился Рик. – Ну Мэл, за что ты меня так? Говорят, эта «Одиссея» устраивает двадцать четыре часа непрерывного нервного напряжения! Все испытуемые потом лежат в больнице! Имею же я право знать!
— Вот ведь ты настырный какой! – чертыхнулся Мелвин, останавливаясь и тяжело дыша. – Ну не видишь ты, что ли, что я кросс в гору бегу? Откуда у тебя только силы за мной гнаться?
— У тебя разве вообще никакой солидарности с нами нет? – жалобно спросил Рик. Он тоже слегка запыхался. – Почему ты не хочешь мне рассказать, что там будет?
— Ты бы, чем меня здесь клевать, лучше почитал специализированную литературу, — зло ответил сержант. – Там всё подробно описано и...
— Да что мне эти книги, мне нужен рассказ того, кто это на себе прочувствовал...
— Так вот если бы ты почитал эти книги, — с нажимом произнёс Мелвин. – Ты бы знал, что никто не может рассказать об этом тесте по двум причинам: во-первых, ты почти всё, что там видел, забываешь, а во-вторых, ситуации там ВСЕГДА разные, и никогда не повторяются!
— О... совсем не повторяются?
— Ну, это я немножко приукрасил, — Мелвин, как всегда с ним это бывало, смягчился во время разговора, и лениво побрёл наверх, продолжая своё восхождение. – Там совпадают только две ситуации: начало и конец.
— Расскажи хотя бы о них, — попросил Рик, идя следом за ним.
— Всё начинается в тумане... на тебя налетают призраки и начинают терзать...
— Это как?
— Сам узнаешь. Будет страшно, очень страшно. Этот дикий ужас будет первым, что ты будешь должен преодолеть. Вообще вся эта «Одиссея» — это бесконечное противостояние чему-то.
— Я должен буду побороть страх?
— Да, и это будет трудно. На этом этапе отсеивается множество кандидатов, поэтому его и поставили первым. Так вот, потом ты выйдешь из тумана и окажешься на равнине. Там чертовски холодно, и небо всегда пасмурное... А дальше произойдёт то, что должно произойти. Каждый раз по-разному.
— Хорошо, а что в конце?
— Если ты не сдашься, то, пройдя череду испытаний, начнёшь восхождение на крутой берег. Там будут такое же пасмурное небо и холодный ветер. И вода в реке ледяная...
Мелвин замолчал и поёжился. Повернувшись к Рику, он добавил тихим голосом:
— И там, на крутом берегу, ты должен будешь решить свой вопрос.
— Какой вопрос?
— У каждого он свой. Вопрос жизни и смерти. Он сам придёт к тебе, пока ты будешь идти.
— И всё?
— Это только на словах легко, — сказал Мелвин. – Но будет очень трудно, Рик, ты даже не представляешь, как. Но будь молодцом, я навещу тебя в больнице!
— Да уж, спасибо, — пробормотал Рик. Перспективы казались ему теперь ещё менее радужными, чем раньше.
— Честно скажу, не хотел бы я снова пройти эту «Одиссею», — заявил Мелвин, ускоряя темп. — Но она не тяжелей, чем можно выдержать! Запомни самое главное – что бы там с тобой не случилось, НИКОГДА не сдавайся! У тебя получится!
И он, сделав ручкой погрузившемуся в раздумья Рику, побежал вверх по склону.

Пещера

Испытание началось с крещения страхом. Долгий, протяжный вопль на высоких частотах разорвал тишину и мрак, окутавший дремавшего рядового Хэмсона.
Рик пробудился. И первым чувством, которое он испытал, был ужас. Ничего подобного он прежде не ощущал – страх, стиснувший его сердце ледяными пальцами, завладел всей его сущностью, вытесняя все эмоции, не имеющие к нему хотя косвенного отношения.
Но дальше было только хуже... Пришли Они.
Ярко-белые, почти что светящиеся, Они не касались земли. Они приближались к нему. Тот, что был впереди всех, потянулся к нему длинными бледными пальцами...
И тишину снова разрезал крик. Но в этот раз кричал не кто-то потусторонний, это был голос Рика.
Этот вопль малодушия и беспомощности сработал, будто заклинание. Но не как в доброй сказке, не отпугнуло злые силы. Наоборот, крик показал их истинную сущность.
Тонкие прозрачные губы раскрылись, обнажая в злой усмешке длинные белые зубы. Они все дружно издали леденящий душу вой и бросились на него.
Синий туман наполнился движением. Рик почувствовал, как у него подкашиваются ноги, и он падает на колени.
— Оставьте меня! – хрипло заорал он, не то с угрозой, не то с мольбой. – Уйдите прочь! Про-о-о-очь!
Порыв воздуха заткнул ему рот, а чьи-то голоса вдруг начал нашептывать ему:
«Смысла нет...»
«И не будет...»
«Ты обречён на провал...»
«Впереди лишь тупик...»
«Ты никуда не придёшь...».
Рик впервые за шесть лет заплакал. Он сжался в комок на мёрзлой земле, подтянул колени к подбородку и зажмурился. А Они сновали вокруг него и раз за разом вонзали в него свои ледяные когти, будто кинжалы. Морозный воздух превращал хлеставшую из ран кровь в лёд, и алые кристаллики градом сыпались на землю.
Как страшно, как больно! Он просто не сможет выдержать такого! Он скоро умрёт...
«Ты – всего лишь жалкое существо...»
«Ты живёшь напрасно...»
«Ты пуст, и жизнь твоя пуста...»
«Ты – никто...»
«Сдайся сейчас...»
«Участь одна...»
«Ты всё равно умрёшь...»
Рик всё ещё дрожал. Он нерешительно приоткрыл один глаз и чуть не потерял сознание, увидев кровь. Но жизнь ещё теплилась в нём, в одной маленькой, почти незаметной искорке, отказывающейся уйти в мёрзлую землю.
Пока что рано было умирать...
Да, рано быть мёртвым...
Страх не отпускал его, но Рик, корчась от боли, приподнялся на локте. Один из Них, похожий на женщину, медленно подплыл к нему и тихо, почти нежно, прошептал на ухо:
«Твоя жизнь была напрасной с самого начала»
Рик, попытался возразить, но поперхнулся. Он вновь ощутил ледяное прикосновение когтей и вздрогнул.
Они замедлили свой жуткий танец. Рик впервые с того злополучного сражения под Алкио ощутил близость смерти. Ничто не очищает сознание так, как мысль о том, что скоро тебя не станет.
Он попытался встать. Из царапин, оставленных Ими, снова хлынула кровь. Рик чуть не упал, но всё же устоял на ногах. Он покачнулся, сплюнул и пошёл вперёд, туда, где сквозь синий туман пробивался свет. Они заметались вокруг него, но почему-то больше не касались его. Их шёпот снова зазвучал у него в ушах:
«Зачем прилагать такие усилия?»
«Всё напрасно...»
«Ты никуда не уйдёшь...»
«Сдайся сразу...»
«...И всё закончится...»
Жить назло другим он прекрасно умел. И именно это он демонстрировал сейчас, своеобразный мастер-класс. Он даже почувствовал удовлетворение: Им явно не нравилось упрямство жертвы.
Ещё бы – несмотря на боль и страх, он упрямо шёл вперёд, к своей цели. Пусть даже если эта цель – смерть. Но слушать Их увещевания он не станет. Он будет жить. Жить вопреки Их желаниям.
— Я вам ничего не должен! – прохрипел Рик, почувствовав, как на него накатывает новая волна страха. Но Они всё равно летели за ним и шептали на ухо угрозы и мрачные пророчества. Им было больно от того, что он поступает против Их воли, но и оставить в покое Они его не могли...
Дух может бунтовать сколько угодно. Но тело, исчерченное причудливым узором глубоких кровоточащих царапин, в один момент просто отказалось подчиняться. Рик упал на холодную землю, словно марионетка с перерезанными нитями.
Они покружили рядом, но уже в полном молчании. А затем, утратив интерес, улетели прочь и растворились в тумане. В Их бледных, почти человеческих лицах читалось горькое разочарование – жертва так и не отдала им свою душу на растерзание.
«Я так и не дошёл до света...» – с грустью подумал Рик, а затем, в последнем приливе отчаяния, решил: «Ну и чёрт бы с ним!».

Равнина

...

Щеку уколола трава. Рик снова почувствовал, что мёрзнет. В этот раз рождение началось, может быть, и не с крика, но собачий холод всё же остался в попутчиках. Итак, что же нас ждёт в жизни после смерти?
Рик открыл глаза. Похоже, радоваться ещё рано — синий туман куда-то исчез, но его место заняла на редкость унылая серость. Ад пройден, так, стало быть, перед ним Чистилище?
Он усилием пресса поднялся и осознал, что больше не чувствует боли – царапины чудесным образом затянулись. Однако в напоминание о предыдущем кошмаре осталась изодранная одежда. Это был знак – ничто в этой жизни не проходит бесследно. Крещёный страхом не должен забыть пережитый ужас.
Безрадостная серая мгла оказалась пасмурным небом, и Рик очень обрадовался, поняв, что он сидит на склоне холма, поросшего травой.
И пусть трава эта, как и земля под ней, была такой же уныло-серой, как небо над головой, открывшийся Рику пейзаж был куда более приятен, чем синий туман.
Долго рассиживаться, однако, не пришлось – ледяной ветер продирал до костей.

Анлитанский концлагерь

Солнце нещадно палило с самого утра, и дышать раскалённым воздухом было просто невыносимо. Рик изнемогал от духоты. Здоровая жирная муха решила поиграть в вампира и впилась ему в шею. Он с мстительным удовольствием прихлопнул её.
В такую жару, и сидеть в кустах – хуже не придумаешь. Хорошо хоть фляги сохраняют воду холодной. Рик отвинтил крышечку и с удовольствием присосался к горлышку. Напившись, он убрал фляжку и вытер пот со лба. Жить стало чуточку легче.
— Сержант, — жалобно позвал его один из рядовых, расположившийся неподалёку. – Да мы тут подохнем! Сколько ещё ждать?
— Сколько надо, — отрезал Рик. Он сам пребывал в дурном расположении духа и был готов сорваться по любой мелочи. – А ну собрались! Тоже мне, солдаты...
Им ещё долго пришлось кормить клопов и мух, пока Рик наконец-то не увидел мелькнувший далеко за деревьями красный флажок – сигнал к наступлению.
Он поспешно подхватил валяющийся рядом в траве автомат и прошипел:
— Красная бригада, пошли!
Он с кряхтением встал на задеревеневшие ноги и ломанулся в лес через заросли. Остальные рванули за ним.
Пробирались с трудом. Проклятый анлитанский лес будто ополчился против них – ветки хлестали по лицу, на каждом шагу были ямы. Солдаты спотыкались о торчащие из земли корни и вполголоса матерились. Ничтожные сто метров пробежки оказались вдруг сущим геморроем.
В конце концов, добравшись до позиции, все попадали на землю и спрятались в высокой траве.
— Вы можете тише сопеть, недоноски? – вызверился на них Рик. – Клянусь, если вы сейчас нас засветите, пристрелю в задницу!
Пехотинцы стыдливо опустили глаза. Хоть они и пытались выровнять дыхание, пыхтение от этого тише не становилось.
— И с какими придурками я только связался! – чертыхнулся Рик и вытащил бинокль. Рискнув подползти чуть ближе, чем положено, он оглядел окрестности.
Колючая проволока, ограждения, деревянные бараки без воды и отопления... Сложите всё вместе и получите концлагерь имени Рипади Гьюлли, ещё одного мудака из анлитанской верхушки власти.
Штык им в задницу, этим примаверским командирам — ну зачем подвергать малютку Ричарда такому стрессу и заставлять его освобождать понастроенные анлитанцами лагеря для «уничтожения человеческого мусора»?
Сейчас спал бы сладко в самолёте, навёрстывая упущенные часы отдыха. А потом проснулся бы уже дома... Так нет же, высокопоставленное начальство с пьяной рожи решает, что слишком жирно будет солдатне досрочно уходить со службы, пусть лучше чужое дерьмо поубирают!
И анлитанцам тоже в задницу штык, только в этот раз уже раскалённый. Ну кто додумался только до возведения ругательства «человеческий мусор» в юридическую категорию? Более того, угодные режиму псевдоучёные написали псевдотруды, где подробно описали критерии для определения этого самого подвида людей. А что анлитанцы делают с мусором? На этот вопрос можно не отвечать – жирный дым из труб крематориев в концлагерях сам за тебя ответит.
Пальму первенства своей ненависти Рик после наблюдения за местностью всё же присудил анлитанцам. Он с омерзением сплюнул и повернулся к своим.
— Так, ты... – он ткнул пальцем в солдата с ракетницей. – Хорош штаны протирать! Давай сюда!
— Так точно, — промычал ракетчик и вполз вверх на склон.
Рик устроился рядом с ним и снова прилип к биноклю. Солдатик, совсем ещё слюнтяй, взвёл свою ракетную установку и посмотрел на него телячьими глазами. Ему явно не терпелось поскорее испытать игрушку.
— Э-э... – протянул Рик, силясь вспомнить имя рядового. И тут он с ужасом осознал, что не знает имени ни одного своего подчинённого, хотя лица их ему вроде бы знакомы.
«О мать твою, я что, нажрался вчера?».
Да нет вроде, пьянки вчера не было... и о том, что было вчера, он тоже не помнит...
Да ну нахрен всё, будет он размышлять над какой-то чушью! Меньше думать – легче жить.
Рик сказал ракетчику, указывая пальцем:
— Вон, долбани по будке с охраной... и по ограждению ещё, ага... И вон, вон, видишь вон машины?
— Так точно!
— И по ним тоже мочи. Три цели – по выстрелу на каждую, усёк?
— Так точно!
— Ну так стреляй!
— Так точно!
Бжжжж!!!! Рик даже не успел заметить ракету – а шлейф от неё уже тянулся к разлетающейся на куски будке охраны.
Ракетчик повернулся чуть правее и снова надавил на спуск. Ещё один шлейф – и под грохот взрыва рухнул сегмент ограды.
Последняя ракета угодила в стройный ряд грузовиков. Расцвёл потрясающе красивый огненный цветок, и тяжеленные машины разметало в стороны, словно пушинки. Одна за другой они начали взрываться.
В лагере началась паника. Заключённые попрятались от взрывов в бараки, а охранники, наоборот, выскочили на улицу и замерли в растерянности, не зная, что предпринять.
— Вста-а-а-а-а-ть! – заорал, надрывая глотку, Рик. Он снял автомат с предохранителя и жестом позвал солдат за собой. – В атаку-у-у-у-у за мно-о-о-ой.... МАРШ!!!
Перевалившая через холм солдатня огласила всю округу мощным воплем «Ур-р-р-ра-а-а-а!!!!» и лавина из пехотинцев покатилась вниз, на врага. Вслед за этим последовал треск автоматных очередей.
— Поверх голов стреляйте, дауны!!! — надрывался Рик, силясь перекричать грохот выстрелов. Он бежал впереди и потому особенно остро переживал за пролетающие рядом с ним пули его же собственных солдат.
Но ничего, вроде бы никого из своих не положили. Зато анлитанцы очухались и дали ответный залп. Если они и дрогнули при виде наступающих примаверских солдат, то не подали виду.

— Заткнись, гниль, — Рик прицельно сплюнул Тобиасу на блестящий сапог. Тот брезгливо поморщился, но промолчал.

Пустошь + Пасхалка

За спиной горел огонь, но Рик уже не чувствовал жара. Он увидел впереди свет, настоящий свет в конце тоннеля, а не какой-то мутный мираж. Из Измерения Обречённых нашёлся выход. И Рик был единственным Обречённым, кто смог избежать участи себе подобных. Измерение погибло, но он остался. Остался один, наедине с новым и совершенно незнакомым миром.
Выход из тоннеля становился всё ближе, а огонь сзади постепенно удалялся, и вместе с ним спадал жар. Рик с радостью отметил, что снаружи день. В Измерении Обречённых в последнее время всё небо подёрнула мутная пелена, меняющая свой цвет с пурпурного на грязно-жёлтый. Вязкие облака медленно, но безостановочно ползли куда-то на восток, и солнце уже не светило. Понятие о времени суток перестало существовать – теперь в Измерении всегда было то ли сумеречное утро, то ли поздний вечер, когда ни светло, ни темно. Единственное, что радовало – было тепло, но ощущение гибнущего мира не покидало ни на миг.
Но теперь всё иначе. Там, снаружи, светит солнце. Там день. И небо наверняка чистое, а не подёрнутое жуткой плёнкой. Рик ускорил шаг. Ему не верилось, что впереди будет отдых, что больше не будет ни жутких сумрачных замков, ни подземелий, ни тошнотворно-зелёных равнин, где трава почти вся сгнила и невыносимо воняла. И... больше никаких тёмных катакомб, служивших обителью жуткой Шуб-Ниггурат. Рик вздрогнул от воспоминаний, но затем улыбнулся самому себе. Тёмная богиня мертва. Чудовища больше нет.
В ноздри ударил воздух, идущий снаружи. Рик глубоко вдохнул, надеясь почувствовать, как поток свежего воздуха отрезвляет его, придаёт его сил. Но вместо этого он почувствовал запах гари и... крови. Он поморщился. Неужели и здесь царит то кровавое безумие, что захлестнуло Измерение Обречённых? Разве могла Шуб-Ниггурат пронести свои чары в другой мир и превратить тамошних обитателей в нечто, не поддающееся разумному описанию? Проклятье... Тёмная богиня мертва, но дело её живёт и, похоже, процветает.
Снаружи донёсся чей-то сдавленный вопль, а затем чавканье. Рик замер, поморщился от досады, и потянулся за дробовиком, что висел у него за спиной. Но его рука упёрлась в потолок – тоннель был очень тесным, и дробовик оказался вне зоны досягаемости. Но это не страшно. Не привыкать. Рик снял с бедра боевой топор и поудобнее перехватил его двумя руками. Лезвие оружия и штанина, там, где оно тёрлось, лоснились от крови. Пришлось много драться. И, похоже, придётся и сейчас.
Рик замер недалеко от выхода из тоннеля. Теперь уже не приходилось сомневаться – снаружи не намного лучше, чем в недавно погибшем Измерении Обречённых. Может, здесь и светило солнце, но воняло дымом, кровью и разложением. Новый мир оказался не лучше прежнего.
Он посидел ещё немного, затаившись, но ничего не услышал и не увидел. А выходить было нужно – у него начало сводить спину от того, что приходилось постоянно сутулиться в тесном тоннеле. Рик выдохнул, затем снова вдохнул, стиснул топор и мощным движением ног послал себя наружу. Перед глазами мелькнуло голубое небо, радостное солнце... И подошвы его ботинок с сочным чавканьем плюхнулись в какую-то жижу. Пока Рик пытался восстановить равновесие, он по колено увяз в этой вонючей трясине. Его на мгновение захлестнула паника, но он подавил страх и начал отчаянно рваться наружу. Он оказался в болотисто-зелёной луже, у которой, похоже, было глинистое дно. Рик направился к ближайшему краю, с усилием вырывая ноги из трясины. На очередном шаге его правый ботинок вытолкнул из-под тухлой воды какой-то комок, в котором Рик спустя мгновение опознал человеческий череп. Он в испуге рванулся в сторону и чуть не упал. К счастью, до края было недалеко, и он уже почти выбрался.
Слева вдруг кто-то заорал. Рик резко повернул голову и увидел, что на него удивлённо пялится тощий человек, голый по пояс. Он был лыс, и на его плотно обтянутом кожей черепе синела причудливая татуировка, но рассмотреть её Рик не успел. Тощий снова издал надрывной вопль и побежал на чужака, сжимая в левой руке тяжёлый, но острый обломок стали. Рик чертыхнулся и потянулся за своим оружием, однако понял, что не успеет вытащить дробовик до того, как упырь до него доберётся. Тогда он поудобнее перехватил топор, который всё ещё держал в руках, и двумя решительными шагами преодолел расстояние до берега. Трясина держала его до последнего. Он не успел вырвать из неё свои стопы и упал на колени. В таком положении он встретил своего нового противника.
Тощий упырь вблизи оказался ещё более страшным, чем издалека. Несмотря на все человеческие черты внешности, он всё равно казался каким-то зверем, а то и вовсе ожившим мертвецом. Человеческую принадлежность в нём выдавали дранные камуфляжные штаны, а также армейские ботинки – из тех, которые никогда не гниют. Рик мельком взглянул на перекошенное лицо незнакомца и заметил, что из ноздрей и ушей его струится кровь, а глаза красные, словно у недоспавшего.
Урод замахнулся железкой. Рик поспешно толкнул его в грудь обухом топора и, когда противник отлетел назад, рывком поднялся на ноги. Не дожидаясь, пока упырь снова накинется на него, он из всех сил рубанул его, и тот с воем упал на одно колено, держась рукой за лицо. Между пальцев хлынула кровь. Рик, не церемонясь, ударил снова, и на этот раз безжизненное тело плюхнулось на землю. Не было даже предсмертного хрипа.
Труп валялся на сырой почве и испускал неимоверную вонь, смешивающуюся с сильным запахом свежей крови. Рик поморщился и повесил топор обратно на бедро, даже не обтирая лезвия. Чистить оружие пока не было никакого смысла – впереди, похоже, предстояло ещё немало таких схваток.
Из огня да в полымя... Судьба в последнее время стала невероятно жестокой. Обитатели Измерения Обречённых никогда не знали пощады, а Рик, хоть его мир и погиб, по-прежнему оставался именно Обречённым. И куда бы он не шёл, его судьба, словно хищный зверь, будет непрерывно преследовать его, пока он не потеряет силы, а затем вонзит в него свои клыки.
Рик вытащил из-за спины верный дробовик. Ствол всё ещё не остыл от непрерывной пальбы, но Рик был уверен, что оружие его не подведёт. Были бы патроны, а остальное – дело техники.
С оружием наизготовку он двинулся навстречу неизвестности – по гниющей влажной земле, сквозь редкие высохшие кусты, к мрачного видам постройкам на горизонте. Было непонятно, здания ли это или какие-то хитроумные промышленные конструкции. Где-то из земли торчали столбы с оборванными проводами, на земле валились кучи ржавого железа. Со склона опускалась огромная сточная труба, но она ни к чему не была подведена. Словно бы здание, откуда стекали отходы, куда-то бесследно испарилось, оставив идеально ровный участок совершенной голой земли.

Бой под Алкио

Страх хватает за горло ещё задолго до того, как послышатся первые выстрелы. Сначала тишина – слышен только гул двигателей ВТЛА-15 и дыхание сорока человек.
За иллюминатором сплошная чернота – на материке Эрика очень тёмные ночи. Но не стоит обманываться кромешной мглой – сейчас в небе полно таких же ВТЛА-15. Огни погашены, пилоты ориентируются только по радарам. Объявлено радиомолчание.
Секунды тянутся бесконечно долго, и он уже чувствует, как начинает взмокать от напряжения. Видно, как у его товарища, стоящего рядом, по лицу бегают желваки, а по измазанной краской коже катятся капли пота.
Боятся все, но почему-то первый вражеский выстрел приносит облегчение. Но оно длится совсем недолго, и на смену ему приходит новое напряжение. По транспортникам стреляют. В иллюминатор видно, как на земле внизу вспыхивают огоньки выстрелов орудий ПВО.
Многие не в силах смотреть на это и отворачиваются. Он один из немногих, кто задерживает взгляд на пляске огней.
Вдруг, совсем рядом с иллюминатором, ночную тьму перечёркивает ярко-белая полоса... Для попадания не хватило лишь чуть-чуть.
Его бросает в жар. Он зажмуривается, чтобы не видеть, как всё новые и новые полосы выстрелов зениток расчерчивают ночное небо косыми линиями. Но даже сквозь плотно сомкнутые веки он видит вспышки за окном. Каждая новая секунда полёта даётся ему вся тяжелей и тяжелей. Они все ближе к месту назначения... Плотность зенитного огня увеличивается.
Ему впервые становится плохо настолько, что он с трудом удерживается на ногах. Кого-то из ребят начинает рвать. Стоящие рядом товарищи поддерживают его под локти и пытаются успокоить. Вот только они сами напуганы не меньше, чем он.
Как же получилось так, что бойцы – добровольцы и настоящие патриоты, прошедшие строгий отбор и суровую подготовку – вдруг превратились в дрожащих от страха кроликов, покорно ждущих своей судьбы? Быть может, вся эта воинская доблесть – просто пропагандистская выдумка? И что суть настоящего сражения состоит вовсе не в навыках и смекалке, а в том, чтобы завалить противника своими трупами?
Транспортник всё набирает скорость, и их начинает прижимать к задней стенке. Гул двигателей становится всё громче. Новая вспышка за окном. Опять мимо. Едва он успевает перевести дух, как слышится лязг, скрежет и пронзительный свист.
Стоящий рядом друг неожиданно вскрикивает и падает на пол. Прежде чем кто-либо успевать что-то понять, снова раздаётся звон и скрежет. Кабина транспортника наполняется сквозняком. Правая стенка покрывается сеткой дыр, в которые стремительно уходит воздух.
Один из тех, кто ещё на ногах, в панике кричит:
— Санитар! – и вдруг в кабине гаснет свет.
Транспортник вдруг сотрясает удар, и в кабине гаснут лампы. Зажигается тревожным красным светом аварийное освещение. Двигатели чихают и начинают натужно реветь. Но ВТЛА-15 ещё не падает. Он продолжает лететь в заданное место. Задание должно быть выполнено.
Но уже не все смогут приступить к выполнению поставленной задачи. Он ошеломлённо смотрел на корчащегося на полу товарища. Из-за красного света аварийной лампы невозможно понять, куда он ранен.
ВТЛА-15 между тем стремительно приближается к земле. Он мёртвой хваткой вцепился в поручень, словно от этого зависела его жизнь, и закрыл глаза, чтобы не видеть умирающего друга у своих ног. Но от его стонов было не спрятаться...

Свет погас окончательно, сдохло даже аварийное освещение. Но оно уже никому и не было нужно – в кабину через многочисленные дырки от выстрелов пробивался свет снаружи.

День ВДВ

Тёплый осенний день начинался тихо и безобидно. Солнышко припекало, на голубом небе не было ни тучки, деревья шуршали зелёными кронами... А на площади собиралось подозрительно много людей в чёрной униформе.
Днём ранее вторую роту построили на плацу, и к ним обратился полковник.
«Бойцы! – сказал он зычным голосом. – Знаете, какой сегодня день?».
И несколько десантников-ветеранов, в том числе Шепард, радостно заорали: «так точно!!!». При этом они улыбались, как коты на миску сметаны.
«Для тупых поясняю, — с важным видом продолжил полковник, увидев, как Рик недоумённо покосился на Шепарда. – В этот знаменательный день был основан корпус примаверских ВДВ».
Из правой части строя донеслось мощное «Ур-р-ра!», но полковник гневно сверкнул глазами:
«А ну заткнулись на х...! Покровский!»
«Я!» — радостно откликнулся один из крикунов.
«Помнишь, что в прошлом году было?»
«Так точно!» — ответил Кирилл с ещё большей радостью.
«Вот чтоб такой х...ни в этом году не было, понял? А то уволю на х...!»
Но тщетны были его угрозы... День ВДВ начался с того, что Покровский – причём совершенно трезвый – торпедой пронёсся по улице с воплем «За вэдэвэ-э-э-э!!!». Скинув на бегу куртку, он с размаху сиганул в фонтан и с головы до ног забрызгал двух кормящих голубей маленьких девочек. Округа огласилась детским визгом.
— Да как же тебе не стыдно! — начала было читать нотацию какая-то пожилая дома, но тут невесть откуда взялись Молчанов с Удаловым, которые с дикими криками прыгнули в фонтан к товарищу.
Престарелая поборница морали тоже оказалась залита водой.
Но выходцы из русского сектора не успокоились. Когда в результате купания вся вода из фонтана оказалась на асфальте, заметно посвежевшая троица выкарабкалась наружу и вломилась в ближайший бар. После того, как выданные барменом бутылки опустели (а произошло это очень быстро), началось самое интересное.
Глядя, как Покровский с рыком «за ВДВ!» разбивает о свою твердокаменную голову пустую пивную бутылку, Брайан восхищённо сказал:
— Я тоже так хочу!
Рик и Шепард, не до конца уверенные, о чью именно голову он собрался бить стеклотару, решили отойти чуть подальше и стали наблюдать за происходящим.
Брайан вывалился из бара с охапкой пустых бутылок, аккуратно выстроил их перед собой в шеренгу (что смотрелось довольно забавно, поскольку его уже сильно раскачивало, и отнюдь не из-за ветра) и схватил первую попавшуюся. Посмотрев на неё, как на врага народа, он что-то рыкнул и долбанул себя по башке. Бутылка осталась цела.
Стараясь не обращать внимания на доносящееся со всех сторон злорадное ржание, Брайан стянул с головы чёрный берет, замахнулся и шибанул что было сил. Раздался звон бьющегося стекла, во все стороны брызнули осколки. Брайан издал победный клич и понёсся вниз по улице, совершенно не замечая, что порезался. Какая-то сердобольная особа, увидевшая кровь на его лице, вызвала скорую помощь. Фельдшера долго гонялись за матерящим их на все лады Брайаном, пока один из них не сообразил, что раз этот лось может так резво бегать, то никакой помощи ему не требуется.
Брайан, однако, не угомонился. Он решил повторить триумф с бутылкой, но решил перестраховаться и воспользоваться чужой головой. На глаза ему попался Конрад, который упёрся лбом в стену и ритмично выблёвывал всю выпитую текилу. Брайн выбрал бутылку потяжелее, подкрался сзади... В первый раз он промахнулся и сам чуть не упал. От поцелуя с асфальтом его спасла спина Конрада. Когда Брайан всё-таки смог подняться, при этом облапав Конрада за всевозможные причинные места, то он ещё долго и тщательно прицеливался в макушку товарища, прежде чем ударить во второй раз.
Бутылка звонко разбилась, а Конрад оказался настолько шокирован, что даже прекратил блевать. Вытирая губы и без того загаженным рукавом, он развернулся, поднял руку и ткнул пальцем в Брайана (на самом деле, не в него, а куда-то правее):
— Убью на х...!
И грохнулся рожей вниз.
— Э! – не на шутку перетрухнул Брайан. Он было наклонился к Конраду, но сам чуть не упал, и поэтому пошевелил товарища ногой. В ответ тот громко и беспардонно захрапел.
— А я грил ему! – пророческим тоном объявил Шепард, наблюдающий за сценой. От него воняло водкой вперемешку с текилой, но он всё ещё твёрдо держался на ногах. – Грил же, штоп не жрал столько!
— Ик! – поддержал его Рик. – Ну, тогда продолжаем без Конрада! В бар!
По пути он выронил бутылку, и та с радостным звоном, словно бы крича: «Не поймаешь, не поймаешь!», покатилась вниз по склону. Рик заорал: «Ты куда, э?!» и бросился в погоню. Но куда там... Он уже с трудом переставлял ноги и пару раз чуть не упал, а бутылка неслась вниз, всё набирая скорость. Поняв, что бегунью ему уже не поймать, Рик сдался и, сказав в сердцах: «Все вы, бабы, одинаковые!», и вернулся к своей весёлой компании.
Попойка перенеслась в бар, в котором и так негде было яблоку упасть из-за набившейся в него десантуры. На улице, где уже начинало темнеть, остались лишь неподвижные тела, среди которых был и Конрад, который умудрился перевернуться на спину. Он сопел, пускал слюну и напевал сквозь сон блатной шлягер «Откуда же, шалава, ты триппер принесла?».

В чью светлую голову пришла идея переть его на сцену, Рик не помнил. Но, раз рядом кто-то хрипло орал в ухо, то это был Брайан. Идею «концерта» поддержали все, и Рика, хорошенько раскачав (не без помощи проклятого верзилы Шепарда), выкинули на сцену.
А потом включили фонограмму одной песен группы «Долбогром», которую Рик, как Шепард и Брайан откуда-то прознали, очень любил. Песня началась с отборнейших матов, которыми Рик обложил товарищей, но потом он, поддавшись живительной силе рок-н-ролла, всё же стал петь. Несмотря на дикий пьяный угар, он не забывал слова и даже вошёл во вкус, поняв, что его вокал вовсе не так плох, как он представлял. И всё было прекрасно, пока Брайан вдруг не подкрался сзади и не долбанул его по башке. По его словам, чтобы убить муху. Но Рик никогда ещё не встречал в своей практике, чтобы мух убивали пивными бутылками (причём непочатыми). Поэтому сей способ не вызвал у него восторга. Он тоже убил муху у Брайана на скуле, в результате чего тот обзавёлся внушительной блямбой на роже. Как и следовало ожидать, это животное не оценило забот и, смачно отматерив брата по оружию, покинуло помещение.

— Универсала ниш-ш-ш-ш-то не астановет! – заявил Рик асфальту, который то и дело норовил выскочить у него из-под ног и хорошенько треснуть по лицу. – Н-ни танки, н-не пушке... Н-ништо, поэл?
И тут дезертировали его ноги. Правая заплелась об левую, и довольный асфальт тут же подпрыгнул и залихватски, с размаху, вломил ему прямо промеж глаз.
— Падла, — сказал ему Рик и отпихнул его от себя. Ноги, похожи, осознали свою вину, однако всё ещё не могли справиться с последствиями собственного малодушия.
Когда же он умудрился принять вертикальное положение (может, и не «гомо сапиенс», но «гомо эректус» точно), то увидел впереди человеческий силуэт, безвольно повисший на перилах.
Судя по звукам, человека рвало.
«Свой — подумал Рик. — Кто же ещё так надерётся в такой день?»
В нём взыграло любопытство, и он решил подойти к товарищу по счастью/несчастью, чтобы посочувствовать.
«Товарищ» тяжело дышал, изрыгая рвоту в реку, а в перерывах икал тоненьким голоском. По неправдоподобно красивым для мужика очертаниям ног Рик догадался, что перед ним девушка.
— Э, подруга, — позвал он её, но тут ноги снова запнулись.
— Едрит, — сказал Рик, падая. Однако он всё же успел за что-то схватиться.
«Поднимайтесь, вы», — злобно скомандовал он бунтующим конечностям и, уткнувшись головой в неожиданную опору, смог подняться.
Сквозь хмельной туман до него дошло, что опора эта – та самая блюющая мадам, которая оказалась на самом деле ближе, чем ему казалось вначале.
А руками он крепко сжимал не что иное, как два мягких полушария женских грудей. Ни хрена себе размерчик! Для верности он помял их в руках, дабы убедиться, что ощущения не лгут. Везёт же иногда...
— На здра-а-а-сте, — дыхнул он перегаром и неусвоенным спиртом в маленькое женское ушко. – Это кто тут у нас такой красивый?
Красавица обернулась, и Рик сказал, сглотнув: «Ой, б...».
— Р... Р... – попыталась выдавить Клер, но зашлась в новом приступе рвоты. Рик собрался было убрать руки (пусть и не хотелось), но до него дошло, что без спасительного бюста он опять грохнется наземь.
— Рик-х-х, — сказала Клер, утирая уголок рта. – Н-не смотри... Н... не смотр-р-ри, н-не на... на... Надо! – нашлась она наконец.
— А я не туда смотрю! – нашёлся Рик. Она медленно опустила взгляд и непонимающе посмотрела на его руки, лапавшие её за грудь.
— Э-э, — Рик попытался разжать пальцы, но томление плоти намертво сковало его мышцы. – Ты-ы-ы-ы... – ему показалось, что от волнения он сейчас тоже блеванёт через перила. Подавив приступ тошноты, он спросил умоляющим голосом:
— Ты ведь не будешь б... бить па-а-а... лецу? – а затем, спохватившись, добавил заплетающимся языком: — И по другим ч... ч... членам тела тоже?
Клер вдруг раскраснелась. Так она стала ещё более привлекательной.
— Бить? Не буду, — заявила она, улыбнувшись несвойственной ей сальной улыбочкой. Она отпустила перила и повернулась к нему.
Рик вконец обнаглел. Не будь он пьяным в доску, сейчас бы ужаснулся и просил бы прощения. Но под хмелём, видя хорошее расположение духа объекта своих давних воздыханий, спросил:
— А поцеловать будешь?
— А в куда конкретно? – хихикнула Клер и сама повисла на нём.
— Э-э-э, — Рик забыл слово «голова» — Ну-у-у... куда обычно?
Без опоры долго они не выдержали и грохнулись на землю. Но так было даже удобнее.
— Где... Где... – бормотала Клер, нащупывая его лицо в темноте. – Хде у тя что... я не пойму чо-о-ота...
— Тута, — Рик показал на лицо, но промахнулся. Клер вслепую нащупала его подбородок и неуклюже подобралась поближе.
— Направляй! – потребовала она. – А то... пр-р-ромахнус-с-сь!
Он непослушными руками поймал её лицо и притянул к себе. Несмотря на глубочайшее опьянение, он восхитился её кожей. Гладкая, нежная...
Клер приложилась губами к его правому глазу.
— Пер-р-релёт, — доложил Рик.
Правая рука Клер, но которую она опиралась, предательски дрогнула, и они стукнулись лбами.
— Ты ч-ч-чего дерёс-с-ся ? – возмутилась Клер.
— Эт не йа, — честно признался Рик. – Батарея, вта-а-арой выстрел! Поправка... ну-у-у... эта-а-а-а...
Он начисто забыл всю артиллерийскую науку и не смог назвать поправку при новом залпе. Но Клер ещё могла ориентироваться.
— Не гавар-ри, — потребовала она, снова наклоняясь над ним.
Второй выстрел был удачным. Губы Клер попали в цель, и она жадно присосалась к нему. Рик обомлел от счастья и даже закрыл глаза. Вот это жизнь!
Клер вдруг вздрогнула, и счастье кончилось. По гортанному звуку Рик догадался, что её желудок снова выворачивается наизнанку.
«Она ж щас блеванёт на меня!» — мысленно заорал он, но заплывшая алкоголем нервная система не среагировала вовремя.
Его спасла ловкость Клер. В последний момент она соскочила с него и просунула голову под перила. Река стала ещё грязнее.
Рик с пятой попытки приподнялся на локте и вперил хищный взгляд в туго обтянутые лосинами ягодицы. Это ты зря выставила, подруга... Сегодня кто-то станет мамой!
«Ну держись, ща я тя!» — взревел он про себя и резко сорвался с места.
Ему не стоило этого делать. Давление резко подскочило, и перегруженная этанолом кровеносная система выключила мозг. Он даже не почувствовал, что долбанулся подбородком о какой-то твёрдый булыжник.

Бросила девушка

Стив горестно замолчал и, с лицом чернее тучи, продолжил натирать кремом свои ботинки.
Рик исподлобья посмотрел на него и, решив промолчать, взялся за свои дела.
«Надо же, брака испугался... – подумал он. — Ну давай теперь, ищи другую дуру, которая с тобой ни за хрен встречаться захочет!»
Рик примерил ситуацию на себя. Если бы Клер поставила ему такое условие, что, если он хочет, чтобы они были вместе, он должен жениться и завести детей, он бы тут же схватил её в охапку и потащил регистрироваться, пока она не раздумала. А то ещё и связал бы по рукам и ногам, чтобы не убежала.
Он, может, и не торопился обзаводиться семьёй, но зато знал, что Клер такая одна, и что она его не будет вечно дожидаться. Знал он и ещё, что доконало его это противное чувство одиночества, которое преследовало его с незапамятных времён. В приюте он был как на войне, потому что друзей там практически не было, и в армии тоже был как на войне, пока не подружился с Грегором. Да и с Грегором тоже до какого-то момента приходилось воевать. И сейчас он тоже был одинок, да ещё и мучим неразделённой любовью.
Паршиво... Рик осознавал, что сейчас ему лучше, чем когда бы то ни было, но Шепард и Грегор – всего лишь друзья, а жить ему предстояло связать совершенно с другим человеком.

Допрос у Эла

Щёлкнули подряд три замка, и тяжёлая дверь отворилась.

(Описание комнаты: горящая печка, парта, стул, старые белёные стены, кое-где осыпалась штукатурка)

— Спасибо, — сухо сказал Эл. Рик подметил про себя, что в его присутствии ни один из злоумышленников не назвал другого по имени. Как же они все здесь вышколены... Становилось всё более ясным, что контрразведке противостояла гораздо очень мощная организация, изворотливая и беспринципная – настоящий враг.
Эл хмуро посмотрел на Рика и махнул здоровяку:
— Ладно, иди. Здесь допрос должен вести один.
— Это же контрразведчик, — озадаченно сказал охранник. – А если он как-нибудь вылезет из наручников?
— Ну и как он вырвется из комнаты? – спокойно спросил Эл. – Ты, главное, дверь запри, да покрепче. Один он со всеми не справится.
Он над чем-то задумался, а затем сказал здоровяку уже другим, более мягким тоном:
— Я рассказывал тебе про это малыша?
— Нет, — недоумённо ответил охранник, явно не привыкший к приступам общительности у начальника.
— Когда нас с ним отправили в первый бой – я ведь говорил тебе, что я был вместе с ним в одном отряде, да? – так вот, когда нас с ним отправили в первый бой, этот тип, — Эл указал на понурившегося Рика. – всё порывался сесть в танк. Танкиста убило осколком, машина стояла без присмотра. А этот, — снова кивок в сторону Рика. – Увидел, что нас гонят на прогалину, которую обстреливают одиннадцать анлитанских пулемётов.
Охранник присвистнул.
— Там и муха не пролетит, — подтвердил Эл. – Но наш Осёл, то есть наш майор, почему-то думал, что универсальную пехоту пулемёты не возьмут. И гнал нас на эту прогалину.
Ничего из этого Рик не помнил, и потому слушал жадно, с интересом. Но любопытство перекрывалось опасением, что Эл врёт. Да, теперь Эл – это совсем другой Эл, и он умеет врать, обманывать, двуличничать... Ох, Эл, что же с тобой стало?
— Но Ричард не хотел быть, как все, — продолжал Эл, не спуская с него глаз. – Он не захотел идти под пулемёты, правда, Ричард?
— Моё мнение что-то изменит? – хмуро спросил Рик.
— Ишь какие мы! — холодные пальцы Эла грубо стиснули ему подбородок и задрали голову. – Какие мы язвительные, какие мы ядовитые!
Взгляд Рика встретился с пульсирующими от бешенства зрачками Эла. Всего лишь секунду назад он был хмур и спокоен. А вдруг он вспыхнул, как спичка... Что же с тобой стало, Эл?
— Видишь, какой у него язык? – сказал Эл, чуть успокоившись и отпустив лицо Рика. – Он так даже с командирами разговаривал. И по сию пору так разговаривает, я уверен... Ну ладно, чего это я отвлёкся?
Эл отошёл от Рика, по-прежнему не сводя с него глаз, и присел на краешек деревянной парты с облупившейся зелёной краской. Он вытащил из кармана смятую пачку сигарет, достал одну и, чиркнув спичкой, закурил. До Рика долетели клубы настоящего, едкого сигаретного дыма, а не суррогатного безвредного табака.
Теперь казалось, будто у Эла три глаза. Они светились в темноте. Наверху два зрачка поблескивали красными огоньками от тусклого света, а ниже, завершая треугольник, тлел огонёк сигареты. Все три горящих глаза недобро смотрели на Рика.
— Так вот, этот нахал не захотел дохнуть под пулями, как его товарищи, — продолжил Эл, выдохнув дым после долгой затяжки. – Он решил запрыгнуть в брошенный танк, ворваться на нём во вражеские позиции и покрошить всех из орудий. И он так бы и сделал, если бы не комиссар...
На лице Эла расползлась довольная ухмылка. Вместе с губами сдвинулся и огонёк сигареты.
— Комиссар наставил на него пистолет и пригрозил пристрелить, если тот не присоединится к остальным, — сказал Эл. – И что, ты думаешь, Ричард сказал ему?
— Что? – спросил здоровяк с интересом.
— «Вы хотите, чтоб я подох или выиграл войну?» — процитировал Эл с всё той же ухмылкой.
— А что комиссар?
— Выстрелил ему под ноги и кое-как загнал обратно в строй, — Эл пыхнул дымом, а затем потушил наполовину выкуренную сигарету о столешницу, встал и подошёл ближе к Рику. Окурок так и остался торчать вертикально на поверхности стола.
— Зачем я тебе всё это рассказываю? – рассеянно спросил он, хотя охранник почтительно молчал. – Просто чтобы ты знал, что это за человек. Этот будет бороться до конца, и для него правил боя не существует.
«Это точно» — мысленно усмехнулся Рик.
— Думаю, за это его и взяли в контрразведку, — сказал Эл. – Он никогда не сдаётся. И потому опасайся его выходок. Следи за ним как следует.
— Так точно, — ответил охранник, и Рик с удовольствием отметил тревогу в его голосе. – Может, мне не стоит выходить?
— Это личная беседа, — ответил Эл. – Мы всё-таки старые друзья. Ведь правда, Рик? Молчит...
Он посмотрел на здоровяка:
— Ты всё-таки выйди. Но запри дверь покрепче, и пусть остальные не отрывают глаз от мониторов. А если он всё-таки удумает что сделать – просто пустите в комнату газ.
— Так точно, — охранник вытянулся в струну со всей почтительностью и вышел за дверь. Громко щёлкнули замки.
— Просто ты не первый, кто пытался убить допрашивающего, — пояснил Эл Рику. – Но ты, я уже не сомневаюсь, прикидываешь новые варианты.
Он встал за Риком, чтобы видеть его руки в наручниках.
— Ну что, «друг», — последнее слово Эл произнёс с едкой иронией. – Расскажи... как ты докатился до такого.
— Я? Докатился? – Рик поднял брови, неподвижно глядя в одну точку. – Вообще-то это не я стал главой террористической организации.
— Н-ну, предположим, — задумчиво сказал Эл. – Предположим, я знал, что ты со своим чёрно-белым мировоззрением и настырностью прорвёшься в высшие органы, если присмиришь свой буйный нрав.

— Знаешь, мне тебя пытать нужно, а я всё что-то болтаю. Это всё ты виноват, пробудил во мне ностальгию по старому недоброму времени.

— А ну-ка, уколим пальчик... – Эл размазал капельку крови по полоске. Красное пятно постепенно стало чёрным. – Вот дьявол... У тебя иммунитет.

— Нет, я... – Эл запнулся, а затем вдруг его лицо страшно исказилось, и он изо всех сил ударил Рика кулаком.
Из глаз брызнули искры, и Рику показалось, что он на время ослеп. Когда же в голове прояснилось, он обнаружил, что лежит на холодном, пахнущем пылью бетонном полу, а из перебитого носа уже натекла маленькая лужица крови.
Удар был настолько силён, что сбил его вместе с тяжёлым стулом на пол, и, возможно, Рик даже потерял сознание на несколько секунд. Он вдохнул через рот – нос словно бы отказывался дышать.
Обзор загородили ботинки Эла. Их обладатель, чуть слышно кряхтя, взялся за спинку стула и поставил его вместе с Риком обратно в вертикальное положение.
В голове у Рика всё снова перевернулось из-за резкой смены положения, и его чуть не вырвало. Эл сунул ему под нос вату с нашатырём, и Рик одёрнул голову.
— Это ты виноват, — забормотал Эл, увидев, что он очнулся. – Это ты меня заставил, я не хотел.
У Рика не было сил, чтобы ответить что-нибудь язвительное, пусть и хотелось, и он сидел молча, пока Эл стирал с его лица кровь стерильной влажной салфеткой.
— Я не хотел, — продолжал ныть Эл. – Я же говорил тебе, Рик: не надо. Но ты не слушал, и вот видишь, что вышло?
— Заткнись, — кое-как выдавил Рик, не в силах больше слушать эти причитания.
Эл выбросил окровавленную салфетку в печку и исподлобья посмотрел на Рика.
— Ты ненормальный, — заявил он вдруг с твёрдой уверенностью. – У тебя паранойя.
Рик чуть не засмеялся, но у него слишком сильно болела голова, и он остался сидеть неподвижно.
— Да, точно, паранойя, — продолжил говорить Эл с возрастающим воодушевлением. – У тебя совершенно неадекватные поступки: ты провоцируешь людей, чтобы они тебя били, и сознательно подвергаешь себя мучениям...
Он заходил по комнате, потирая подбородок и глядя в пространство отрешённым взглядом.
— Всё сходится, — сказал он, придя к какому-то выводу. – Ты болен, Ричард. Знаешь, какие симптомы у паранойи? Тебе кажется, что тебя преследуют враги, и ты всё время с ними борешься. Беспощадно борешься, я уж за годы знакомства с тобой на это насмотрелся... А если враг побеждён, то всегда появится новый, более сильный.
Эл подошёл поближе к Рику. Его глаза горели огнём.
— Точно, я прав, — убеждённо сказал он. – Ты всегда со всеми боролся. В интернате ли, в армии – ты всегда находил, с кем подраться. Ты вечно с кем-то боролся, и ты пошёл в контрразведку, чтобы продолжать бороться. Да, Рик, я тебя раскусил... Ты – параноик.

Война Ричи

Рассвет ярким, но Ричи не чувствовал никакой радости по поводу наступления нового дня. Проспавший всего лишь четыре часа за прошедшие сутки, он с апатией курил сломанную сигарету и смотрел на холмы, которые ему полагалось охранять.
Верный миномёт стоял рядом, в окружении ящиков со снарядами, а под левым локтём Ричи лежал карабин с облупившимся прикладом, так что он был готов к любым неожиданностям. А неожиданностей за последние два месяца было много. Противник пёр волнами, одна за другой, и стычки происходили по три-четыре раза в день. Поспать не было никакой возможности – после того, как очередная атака врага была отражена, приходилось вылезать из траншей и расчищать поле боя от трупов. Их всегда было так много... Анлитанцы дрались с храбростью обречённых, и отступали лишь когда не оставалось никакой надежды. После каждой атаки на изрытой бесчисленными воронками земле оставались груды тел в белоснежной броне, а вокруг них дымились остовы немногочисленной техники.
Кто только не нападал на них... Были даже танковые атаки, но их удалось отбить. Однажды их неделю подряд подвергали артобстрелу, пока не кончились снаряды, а анлитанцы не убедились в тщетности своих попыток прогнать с позиций настырных примаверцев. Ни один снаряд не долетел до земли – «Храни меня» расстреливали их все ещё в воздухе. От непрерывной работы установки накалялись до предела, и их обкладывали снегом. Прикасаясь к раскалённому пластику, снег шипел и быстро таял. За неделю обстрела вокруг установок выросли трёхметровые ледяные озёра, которые посыпали песком.
Анлитанцы в конце концов прекратили бомбардировку. Наступило недолгое затишье, а затем в атаку пошли отряды анлитанских унипехов – как говорится, клин клином вышибают. Миномёты не могли их взять, ведь у противника тоже были свои «Храни меня», и завязалась трёхдневная перестрелка, пока к залёгшим анлитанским унипехам не подтянули мотострелковые части, и они все вместе не пошли в атаку.

Детство Стива

В детстве Стив очень любил кататься на велосипеде с друзьями. Его верный, пусть и порядочно пообтрёпанный временем велик ныне покрывался пылью в гараже. Теперь уже кататься ему было не с кем...
Он до сих пор помнил, как учился ездить на велосипеде. Отец снял дополнительные колёса и, вопреки буйным протестам сына, водрузил того на седло.
«Главное не бояться!» — пояснил тогда отец и пообещал, что будет его придерживать.
«Крути педали!» — скомандовал он, и Стив послушно заработал ногами. Всё быстрее, быстрее... Вот он уже несётся по улице и не может поверить, что может ездить на велике, как взрослый... А потом он оглядывается назад и понимает, что его уже никто не страхует. И, всё, равновесия как не бывало...
Тогда Стив упал и ободрал колено, но он больше не плакал и не капризничал, пусть и было очень больно. А капризничать и ныть его тоже отучил отец.
Тогда пятилетний Стив с грохотом навернулся с лестницы в темноте. И пусть он не отделался даже синяком, было больно и очень обидно. На его плач прибежал испуганный отец, который, разобравшись в чём дело, авторитетно заявил: «Ты же мужик, а мужики не плачут».
Стив спросил его, что же полагается делать мужику в такой ситуации. Отец посоветовал говорить «чёрт побери» и не плакать.
Что ж, у Стива появилась возможность вдоволь потренироваться, поскольку проклятая лестница ещё не раз убирала ступеньки у него из-под ног, когда он спускался в темноте. Предписание было выполнено в точности: громкий грохот и угрюмый детский голос, говорящий «чёрт побери». Вскоре он пополнил обязательный в таком случае вокабуляр выражениями, выученными на улице, и однажды мачеха во время завтрака поинтересовалась у отца, «...почему ребёнок ругается по ночам, как сапожник».

Первый бой Эла и Рика

У тех, что были справа, хватило смелости (или глупости) совершить новую перебежку. Эл решился было последовать за ними, но проклятый пулемётчик снова перевёл огонь на его область.
Ничего не оставалось, кроме как сжаться в комок и молиться, чтобы пулемётчик не понял, что за земляным навалом кто-то есть. Земля пуль не сдержит.
По крайней мере, молодчики справа снова получили возможность подобраться поближе к огневым позициям противника. Эл увидел, как Рик вылезает из окопа, в которой он только что запрыгнул, спасаясь от обстрела, и...
Пулемёт снова переключился на «правых» парней. Стрелок, похоже, задницей чувствовал, откуда ждать опасности. У ног Рика брызнуло несколько фонтанчиков пыли, а затем он, вскрикнув, рухнул обратно в окоп, причём вниз головой. Эл увидел брызги крови и ощутил новый прилив страха.
Не может быть! Нет, этого никак не может быть – чтобы такого сильного и отчаянного парня так запросто убили! Он ещё жив, наверняка жив...
Эл решился. Когда свист пуль над его головой стал чуть тише, он рывком выкатился из-за навала и быстро, как лань, побежал к окопу.
Никогда ещё в жизни он так не бежал. Наверное, так несутся по лесу животные, преследуемые охотниками. Только, похоже, это животное что-то напутало и, напротив, бежит навстречу выстрелам.
Одна из пуль вгрызлась в землю прямо под его ногами. Испуганный Эл сбился с ритма, запнулся о собственную ногу и кубарем скатился в окоп.
От удара об землю каска наехала на глаза, а автомат больно дал ему по зубам. Кое-как выпутавшись из автоматного ремня, Эл встал на четвереньки.
Напротив него, привалившись спиной к стенке окопа, сидел Рик. Живой. Конечно, он будет живой, сукин сын! Такие так просто не подыхают!
Всё его упорство и воля к жизни, вся необузданная сила тела и духа Рика сошлись воедино здесь и сейчас. Он был ранен в бедро навылет, и кровь хлестала фонтаном. Со страху Элу показалось, что перебита артерия. Но, раз Рик ещё не отключился, то, возможно, ранение не настолько страшное.
На лице у него застыла до боли знакомая гримаса непокорности, когда Рик, дико выпучив глаза, зубами затягивал конец ремня, наложенный на простреленное бедро. Он потерял слишком много крови, но воля и настырность по-прежнему не оставляли его.
Эл пришёл на помощь и помог ему потуже затянуть ремень, но он уже понял, что «беспомощный малыш Рикки» прекрасно справился бы и без него. Он бы не умер, даже оставшись совсем один.

Смерть Ричи (1-ый вариант)

Рик ещё никогда не видел Шепарда таким. Обычно улыбчивое лицо вдруг приобрело совершенно другой вид. Брови сдвинуты, челюсти судорожно сжаты, в глазах пылает странный огонь.
Нет, это не страх, конечно. Они все приучены не бояться. Казалось, что Шепард очень зол или размышляет над чем-то очень неприятным. Похоже, он, как и Рик, пытался сделать нелёгкий выбор.
Нет, Шепард не выстрелит по прихоти. Шепард не такой. На него всегда можно положиться, ему верили… Как может быть иначе?
Из-за этого его сюда и послали – авторитет. И Рика тоже отнюдь не случайно отобрали ему в партнёры. Заблудшего сможет образумить лишь его лучший друг. Ричи знали и любили все, и, несмотря на всё то, что он наделал в последние часы, не желали никаких смертей.
Но по лицу Шепарда было видно, что он, хоть и старается, но не может поверить в благополучный исход. Это липкое предчувствие беды не покидало и Рика.
Трудно было решиться, но они, как всегда, отбросили эмоции прочь. Так легче жить, когда ни о чём не думаешь. Жить по указке. В них воспитали сознательность, и сейчас эта сознательность только всё им усложняла. Легче просто следовать приказу, пусть даже совесть и не обманешь.
Шепард жестом приказал Рику приготовиться и тяжёлым ударом ноги выбил дверь. Пластик дал трещину, и искорёженный замок вылетел из ниши. Одна из петель, заскрипев, сорвалась.
Они ворвались внутрь. Никто не выстрелил. Не слишком обнадёживаясь, Рик и Шепард разбежались в разные стороны и заняли позиции. Шепард залёг у прилавка, а Рик спрятался за стенд с журналами.
— Кто здесь? – раздался из темноты знакомый голос. Он слегка дрожал. – Пристрелю!
— Ричи, это мы, — ответил Рик. – Я и Шеп. Твои друзья.
Ричи, засевший где-то у двери в подсобку, поколебался, а потом ответил:
— Уходите.
— Мы уйдём с тобой, Ричи, — Шепард попытался его урезонить. – Мы тебя не оставим.
Снова молчание и снова ответ прежним, слегка подрагивающим голосом:
— Верю. Но ваша помощь мне не нужна.
— Да брось ты, — сказал Рик. – У тебя сейчас нет никакой возможности сбежать. Ты ведь слышал – магазин оцепили. Ты хочешь драться со всеми?
— Если нужно – буду.
Страшно было слышать этот голос. Он дрожал – может от страха, а может, от переутомления – но в нём всё равно звенела сталь. Это был уже не прежний Ричи. Прежний Ричи ещё три часа назад взвесил бы всё и пошёл сдаваться. Прежний Ричи не стал бы никого убивать.
От этой мысли Рику стало ещё горше. Этот испуганный зверь, забившийся сейчас в тёмный угол, ничего не осознающий, ненавидящий всё живое – уже не его друг. Уже нет больше Рика Хэви, который сам предложил называть себя Ричи, чтобы их с Риком не путали. Этот Ричи потерялся, погиб. Но никто не знал, когда это произошло. Страшнее было осознавать, что всё это время рядом с тобой находился не преданный друг, а лишь его тень, искажённая, неправильная. Тень, которая извратила и переиначила все добродетели и мотивы Ричи.
— Ричи, — мягко заговорил Шепард. – Послушай, я ведь не приказываю тебе. Я просто, как друг, по-человечески тебя прошу – прекрати это всё. Мы столько все вместе пережили, и тебя, и меня, и остальных связывает больше, чем просто совместная служба. И ты хочешь это перечеркнуть?
Со стороны Ричи раздался всхлип, а затем вдруг в его голосе появились истерические нотки:
— Заткнись, Шеп! Ну чего ты ко мне привязался? Не дави на жалость – я-то знаю, что вам приказали! Я знаю, я знаю!
Ричи зашёлся в рыданиях. Рик воспользовался моментом и по-пластунски переполз за следующий стенд, ближе к укрытию бывшего друга.
— Конечно, ты знаешь – сказал Шепард, заметив маневр Рика. – Ты один из нас. Поэтому мы пришли. Поэтому мы не стреляем.
— Вот именно! – снова закричал Ричи. – Это сейчас ты не выстрелишь! А если вам я не сдамся, а? Ну, давай-давай, процитируй приказ!
Шепард тяжело вздохнул. Печально нахмурив свои голубые глаза, он спросил:
— Ричи, а как бы ты поступил на моём месте? Я не выстрелю, если ты не выстрелишь.
— Лгун! – зашёлся в истерики Ричи. – Лгун! Всё, что ты говоришь, от первого до последнего сло…
Вдруг его голос прервался, и щёлкнул затвор. Рик, продолжающий ползти к цели, испуганно замер.
— Рик, — сказал Ричи уже другим, спокойным голосом. – Я, может, и не вижу, но я знаю, что ты делаешь. Уйди. Я выстрелю.
— Ну же, Ричи, — ответил Рик, облизнув засохшие губы. Каждое слово давалось ему с трудом. – Ну разве бы я стал это делать, если бы собирался тебя убить?
— Ты идиот, — сплюнул Ричи. – Тупое бревно.
Его голос заклокотал от ненависти:
— Меня от вас тошнит. От вашего показательного сочувствия тошнит. Да ни один из вас, болтунов, не пережил того, что я пережил, и если бы… Стоять, Рик!
«Он прав, я дурак».
— Я идиот, — сказал вслух Рик. Он почувствовал, как у него заболели глаза, а затем щёки обожгло первыми слезами.
— А? – недоумённо отозвался Шепард.
Рик встал и отбросил в сторону пистолет. У него ещё, конечно, имелся запасной, но Ричи этого знать не полагалось. Рик двинулся вперёд, к углу, за которым спрятался его товарищ.
— Пристрелю, — прошипел Ричи, но Рик не останавливался.
— Я идиот, — повторил он. – Я всё ещё настолько глуп, Ричи, что верю… Верю, что ты не выстрелишь в друга.
На самом деле он был напряжён и сжат, как тугая пружина, готовый прыгнуть в сторону при любом шорохе. Затравленное существо, бывшее когда-то Ричи, и вправду могло выстрелить. Границы его морали оказались размыты кровью. Теперь он не знал, что хорошо, а что плохо. Его воспалённое сознание находило покой лишь в постоянном бою, в непонятном противостоянии. Ричи всё поделил для себя на чёрное и белое. Белым был он, а остальные – враги. Так ему стало легче жить. Нет больше никаких философских терзаний и тревожных мыслей. Когда вокруг враги, остаётся лишь воевать. И он воевал, превозмогая боль и трудности. Несмотря даже на то, что даже так он не был счастлив. Но куда как легче было видеть мир в двух цветах…
— Старина Ричи, — тихо сказал Рик. – До чего ты дошёл… Почему?
— Почему?! – взвился Ричи. Тускло блеснул ствол ружья, и Рик замер, готовый, чуть что, прыгнуть в сторону.
«Не стреляй, Ричи, не надо» — мысленно умолял он. Если сейчас Ричи, ослеплённый болью и ненавистью, нажмёт на курок, это перечеркнёт весь их совместно пройденный путь.
Пусть даже Рик увернётся и спрячется за стендом… Не его жизнь сейчас под вопросом. Важно лишь то, что Шепард, делающий всё наверняка, возьмёт грех на душу и выпустит в стену, за которой спрятался Ричи, всё обойму.
Модифицированный пистолет прошибёт стену… и всё закончится. Изрешечённый крупнокалиберными пулями Ричи упадёт на пол… Потом его, окровавленного и недвижного, запакуют в чёрный трупный мешок и увезут… После этого – похороны без почестей, очернённое имя некогда хорошего человека и… забвение. Но все будут молчать и избегать смотреть друг другу в глаза.
— Пожалуйста, Ричи, — сказал Рик. – Не доводи до этого. Есть ещё путь назад.
Дуло ружья поднялось.
«Не надо!» — закричал Рик про себя.
— Нет никакого пути назад, — отрезал Ричи. – Никто из вас меня не поймёт. Я всегда был один, я всегда мучился. А вам – всем вам – было всё равно. Вы отворачивались всякий раз, когда мне становилось плохо, когда я искал сочувствия. Никто из вас не хотел ничего со мной делить.
— Неправда, — решительно ответил Рик и шагнул вперёд.
— Выстрелю, — коротко предупредил Ричи.
— Чёрт тебя возьми, Ричи! – не выдержал Шепард. Его рука с пистолетом мелко задрожала. – Ну зачем заканчивать всё так? Для чего это тебе? А ты подумал о Вики? Каково будет ей?
Ричи снова сорвался в истерику, и в этот раз он бушевал ещё яростнее, чем раньше:
— Вики, Вики! Куда не глянь, всюду Вики! Вечно я кому-то должен! Да я никогда её не любил! Она сама болталась где-то поблизости, лезла ко мне, а я не знал, как её отшить! Почему вы думаете о ней? А почему не обо мне? Никто мне не должен, но почему-то это Я должен вам всем!
Ричи зашёлся в рыданиях, и сполз вниз по стене. Дуло ружья ушло в сторону, и Рик прыгнул на него, воспользовавшись моментом.
Они яростно сцепились и покатились по полу. Рик читал, что у психопатов непрерывно вырабатывается адреналин, и они становятся невероятно сильными. Ричи и раньше не был слабаком, а уже сейчас, вооружённый навыками ближнего боя, он был особенно страшен.
Рик сразу понял, что осторожничать, дабы не покалечить друга, здесь не стоит. Ричи, злобно скалясь, врезал ему в скулу и попытался вырваться. Рик вжал его одной рукой в пол, а второй начал молотить по лицу, стараясь ударить посильнее.
Но вырубить Ричи ему так и не удалось. Ричи рванулся всем телом и, когда Рик взял его в захват, больно впился зубами ему в руку.
Охнув от боли, Рик ослабил хватку и в расплату получил удар в челюсть.
Он отлетел назад, сгруппировался и припал на одно колено. Броситься в атаку во второй раз он не успел.
Рик увидел, как Ричи поднимает с пола ружьё и направляет на него. Рука рванула запасной пистолет из-за пояса…
Вспышка выстрела на долю секунды осветила закуток. Рик навсегда запомнил это мгновение – слегка приоткрытая дверь подсобки и гладкие стены тоскливого серого цвета. А на их фоне Ричи… Разбитое до неузнаваемости лицо перекошено от боли и ярости, мышцы напряжены.
А затем снова наступила темнота. Рик даже не услышал, как рядом упало тело.
Он встал и включил фонарик.
Вот он, лежит у стены и хрипло дышит. Тёмное пятно рядом – кровь? Да, кровь. Белоснежная футболка Ричи тоже стала красной.
Ружьё лежало неподалёку от своего поверженного хозяина. Но рука, сейчас судорожно дёргающая пальцами, уже не могла его достать.
Тогда — когда он нажал на курок – Рику показалось, что вместе с его выстрелом эхом прозвучал ещё один. Рик посветил на стену и увидел отверстие от пули. Да, Шепард тоже выстрелил, практически одновременно с ним.
— Ну что там? – раздался справа голос Шепарда. Он, похоже, охрип от напряжения.
— Ранен, — сказал Рик, и ему показалось, что это говорит не он, а кто-то другой. – Всё.
— Выходить можно?
— Можно.
Шепард перемахнул через прилавок и побежал к ним. В темноте ярко вспыхнул его фонарик.
Рик подошёл к скрючившемуся на полу Ричи.
В груди у него зияла дыра, из которой со свистом вырывался воздух – это от выстрела Рика. Пуля же Шепарда пробила ему правую руку и увязла в боку. Кровь фонтаном хлестала из ран.
С первого же взгляда стало ясно, что он — не жилец. Но Ричи был сильным — и духовно, и физически — и потому он мог протянуть чуть дольше.
Рик присел рядом с ним на колени, приподнял его и, не найдя, чем закрыть рану в его груди, накрыл её ладонью. Ощущение того, как под рукой бьётся в агонии живая плоть, было страшным. В нос ударил острый запах крови.
Рядом застыл Шепард. Он посмотрел на свой пистолет, словно не веря в то, что наделал. Морщины на его лице стали ещё глубже. Он шумно выдохнул и отошёл прочь, чтобы не смотреть.
— Почему, Ричи? – беспомощно спросил Рик, сам не зная, зачем. – Ведь был путь назад. Был…
Ричи выгнулся дугой в его руках.
«Умирает» — решил Рик, но тот вдруг выдавил:
— Ненави… — и плюнул кровью ему в лицо.
Рик зажмурился на секунду. Затем он бережно опустил Ричи на пол и встал.
Неужели это был тот самый Ричи? Тот самый тихий, всегда печально улыбающийся Ричи? Ричи, который всегда кричал ему на утренней тренировке «Hola, Richardo!»? Ричи, который всегда всё трезво взвешивал и никогда не допускал ошибок? Неужели это Ричи, его лучший друг?
Рик отвернулся от него и, понурившись, побрёл к Шепарду, стоящему у двери.
— Умер? – бесцветным голосом спросил Шепард, когда они поравнялись.
— Ещё нет, — Рик медленно покачал головой, а затем толкнул дверь. – Но вот-вот умрёт. Пойдём, Шеп.

Их встретили гробовым молчанием.
— … не получилось? – с тоской спросил Грегор, когда они вышли из дверей на свет.
Рик промолчал, а Шепард хрипло ответил:
— Нет. Он мёртв… Внутри безопасно, можете входить.

Рик вздрогнул и вышел из оцепенения, почувствовав холодное касание на щеке. Это Клер вытирала влажным платком кровь Ричи с его лица.

You Shook Me All Night Long

Сладкая жизнь в старом доме длилась недолго. Спустя всего несколько дней встал вопрос личной гигиены, когда Рик посмотрел на себя в зеркало и понял, что даже выглядит вонючим, а уж про сам запах стоило и вовсе промолчать. После двух часов копания в заплесневелом подвале он выловил из кучи хлама вполне себе приличный железный таз огромных размеров, а затем и помятый чайник. Всё это пошло в дело.
Водные процедуры состоялись в гараже. Рик вскипятил воду на электрической плитке, налил полный таз и в первую очередь постирал бельё. А затем, сменив воду, улёгся в этот таз сам, не снимая ботинок. Какое-то время он отмокал в горячей воде под сенью развешанных на верёвке трусов, а потом стал яростно надираться найденной среди прочего барахла щёткой.
Вонь ценой огромных жертв со стороны запасов мыла удалось хоть как-то сбить, но стоило Рику лишь понюхать свою подмышку, как у него потемнело в глазах и закружилась голова. Последний кусок мыла пал смертью храбрых, но вонь, пусть и ослабнув на несколько порядков, всё равно плотным облаком обвивалась вокруг Рика. Тогда он решил прибегнуть к армейскому порошковому дезодоранту.
Напудрив себе левую подмышку, Рик завизжал от боли, заметался и запутался в собственных портках, развешанных для сушки. Армейский дезодорант был беспощаден. И к людям, и к вони.
В муках он упал на пол, трахнулся головой об край таза и разлил воду. Но наводить марафет не бросил. Когда утихла боль, он насыпал дезодоранта и на вторую подмышку. Он предусмотрительно не вставал, поэтому больше ни обо что не ударился, пусть и катался, как ополоумевшая колбаса, по залитому водой полу. Но вонь была побеждена, и Рик, облачённый в свежий комплект формы, вышел на улицу походкой победителя.
Поскольку и Шепард, и Грегор сегодня дежурили, кутить было не с кем, а скука была просто одуряющей, Рик решил просто по-свински надраться и проваляться на койке до утра, скоротав тем самым время.
Он ввалился в какой-то магазин, перепугав стоящих у входа подростков своей зверской рожей, и потребовал выпивки. Продавщица была пожилой почтенной женщиной и смотрела на него так, будто он потребовал целую коробку презервативов. Пьянство среди молодёжи было ей явно не по душе.
Но деньги всё же были деньгами, и Рик, расставшись с наличностью, шёл домой с ящиком бухла и распугивал матом детей, путающихся под ногами. Во время прогулки у него слегка поднялось настроение, которое, впрочем, тут же улетучилось, как только он увидел, что дверь в его дом открыта. Непривыкший ждать от жизни чего-то хорошего, он решил надавать гостям по зубам и выкинуть их вон. Если это были не старые кореша, то делиться бухлом в его планы не входило.
Рик ворвался в дом, огляделся и, не обнаружив никого в поле видимости, стал подниматься по лестнице, не выпуская, впрочем, выпивки из рук.
Интервент сидел в его спальне на кровати. Точнее, сидела.
— Ба-а-а, — протянула Клер. – Это ты мне принёс?
Рик уронил ящик прямо себе на ноги.
— Учитывая то, как ты одета, — сказал он, не обращая внимания на боль. – Сегодня мне будет весело и без пьянки.
Но алкоголем они всё же разогрелись, празднуя прибытие Клер.
После n-ого количества выпивки настало время «серьёзного разговора». Рик выкинул опустевшую бутылку в окно. Снаружи раздался дребезг, звон бьющегося стекла и вопль: «Да кто тут, б..., кидается?! Найду — ноги из ж... вырву!».
Рик икнул и перевёл взгляд на Клер, которую уже изрядно разморило от алкоголя. Она полулежала на кровати, совершенно красная, и задумчиво смотрела на пустую кружку, как будто размышляя, стоит ли ещё пить.
— Что замер? — слегка заикаясь, сказала она. — Давай следующую.
И сама потянулась к новой бутылке.
Но она не смогла до неё дотянуться — было слишком далеко. Рик решил ей помочь. Он сделал несколько нетвёрдых шагов к ящику с бухлом, чуть не упал и возмутился, решив прикрыть свою недееспособность:
— Ты сюда пить, что ли, пришла?
— А? – не поняла поначалу Клер. Потом до неё всё-таки дошло, и она возмутилась в ответ:
— Это я, что ли, столько спирту накупила? Спасибо бы сказал лучше, что помогаю распить! А то сдох бы тут от цирроза печени! И так вон уже ни на что не годен?
— Я? Негоден?! — опешил Рик. – Да я... Да я...
— Что «да я»? – поинтересовалась Клер.
— Щас я тебе покажу, как я не могу!
— Эй, зачем ты расстёгиваешь ремень?
— А ты уже большая девочка, догадайся!
Рик настиг её в прыжке и вжал в матрац.
— Дай хотя бы раздеться сначала, ой! – пискнула Клер под ним, но он рявкнул:
— Заранее надо было!

Изречения Брайана

Двое в постели. Она: — Милый, а ведь когда-нибудь мы поженимся? Он (задумчиво, выпуская дым в потолок): — Да кому мы нахер нужны.

Самоонанизм

Что значит на экзамен с дробовиком нельзя?!

Ну чего ты цедишь, как сифилитик мочу?

— Ты прямо ведьма...
— Околдовала?
— Не, сжечь бы тебя нахер...

Список

(объяснить, почему Клер не хочет встречаться с Риком: задиристый характер, вечно плохое настроение)

Как выяснилось, и в женском гарнизоне Рик имел низкие рейтинги. Девчонки из ракетных расчётов уже успели рассмотреть и оценить практически всех десантников из расположившейся в соседнем бараке роты. Ракетчицы имели феноменальную память, и, стоило кому-то заикнуться о свидании или просто о личных впечатлениях от той или иной персоналии, как на неё обрушивался бурный поток самых разнообразных и подробнейших сведений. Более того, был составлен тщательно выверенный негласный список, в котором вышеозначенная рота была расположена по порядку «притягательности».
Оказалось, что Рик волочился в самом конце, на 84-том месте, обгоняя лишь Барни, Бордо, Грегора и ещё троих особенно «непритягательных» парней. Причины столь низкой популярности были те же, что и у Клер – слишком уж его боялись.
— А вы его глаза видели? Он же смотрит на всех, как на боксёрскую грушу!
— Ага, и сопит всё время, как бык какой-то!
— Я вчера пыталась с ним поговорить,
Шепард затерялся где-то посередине, и это означало, что он не был ни слишком симпатичным, ни слишком обаятельным, но и не особо отпугивал от себя девушек. А в фавориты выбились Стив и Конрад. Первые места занимали ребята, которых Клер знала лишь в лицо, и потом без особых проблем могла принимать участие в обсуждении их личностных качеств.
А вот про «своих» Клер разговаривать не могла. За год совместной службы она слишком хорошо узнала их и привыкла к ним, чтобы можно было их осуждать. Бордо и Барни ей не были симпатичны, а вот остальных ребят из её отделения оценивали слишком поверхностно. Даже Рик не заслуживал такого отношения к себе. При первом знакомстве Клер тоже показалось, что он излишне драчлив и ввязывается в потасовки по любому поводу. А потом оказалось, что не такой уж он и задира, и характер у него был значительно лучше, чем казалось посторонним.
Нет, девочки ничего не знали о ребятах из отделения Шепарда. Например, столь непопулярный из-за своей вечной клоунады Грегор был на самом деле очень грустным и ранимым человеком. А Конрад, весь из себя милашка, был самым настоящим чёртом по натуре – неисправимым хулиганом и задирой. Стив же оказался чрезвычайно самовлюблённым типом и частенько бывал слишком эгоистичным в своих поступках.
Но, как оказалось, и «замыкающих» списка были свои поклонницы. Одна низенькая ракетчица, Белла, мечтательно закатывала глаза и пищала:
— А ведь Хэмсон – такой мужественный!
На неё тут же накидывались:
— Это чем же?
— Ну... Он такой спортивный. И сильный. Он никому не даёт себя обижать!
— А Грегор? – тут же спрашивал кто-то, и каждый раз Белла покупалась:
— О да! Он такой остроумный! И спортивный...
В общем, Беллу привлекали маргиналы, и неважно было, что представлял из себя объект её внимания, лишь бы он был самым непопулярным.
А вот Ирэн вдруг всерьёз вознамерилась заполучить Конрада. Девочки просто шушукались между собой, так и эдак мусоля слух, что один из самых популярных парней завербовался в армию из-за несчастной любви, а Ирэн громко и во всеуслышание заявила:
— А я буду с ним встречаться!
Оказалось, Конрад имел неосторожность пригласить её на свидание. Зная характер Конрада, Клер не стала вмешиваться, а просто наблюдала. Зрелище обещало быть захватывающим.

Highway To Hell

К ночи кошмарная жара ничуть не спала, а в доме, вдобавок ко всему, сломался кондиционер, и Рик ещё не успел его починить. Эх, если бы его не задержали на базе!
На подходе к дому он не увидел света в окнах и понял, что Клер уже спит. Он аккуратно закрыл за собой дверь и, тяжело вздохнув, стянул с себя насквозь мокрую футболку. Он постоял пару минут под прохладным душем и затем отправился спать. Тело болело и требовало отдыха.
Рик тихо вошёл в спальню и увидел, что Клер спит на его половине кровати. Должно быть, металась во сне. Несмотря на дикую жару, она так и не избавилась от своей глупой привычки спать в пижаме. Она лежала на животе, свесив одну руку на пол, и на её шее блестели бисеринки пота. Рик покачал головой и, обойдя кровать с другой стороны, улёгся на тёплую простыню.
Почувствовав, как кровать продавливается под его тяжестью, Клер медленно подняла голову и глухо спросила:
— У тебя всё хорошо?
— Хорошо, — тихо ответил он, проведя тыльной стороной ладони по её щеке.
— Какой ты... холодный, — пробормотала Клер и тут же прижалась к нему, ища хоть какой-то источник прохлады.
Она была невыносимо горячей и потной, но Рик, как всегда, не стал её отталкивать. Он лишь подвинулся чуть выше, чтобы не дышать воздухом, выдыхаемым Клер, и закрыл глаза.
Под ним моментально намокла подушка, но по размеренному сопению Клер Рик догадался, что она опять заснула, и не стал ворочаться, чтобы не будить. Спать в таком положении было сущей пыткой.
Вскоре он смог забыться в тяжёлой дрёме, а ближе к утру увидел сон. Сновидение, судя по всему, было навеяно жарой – он шёл куда-то по раскалённой растрескавшейся дороге, и кое-где его ноги вязли в расплавившемся асфальте.
Небо было красным, и казалось, что оно всей своей поверхностью излучает невыносимый жар. А где-то далеко справа, почти у горизонта, плясали языки пламени. Пахло дымом.
А впереди, куда уходила старая дорога, чёрным силуэтом на фоне неба стояла покосившаяся часовня, и с её стороны время от времени доносился тяжкий, будто похоронный, колокольный звон.
Сзади вдруг раздался громкий шум, как будто надсадно ревел мотор... Рик оглянулся и увидел, что по дороге стремительно мчится какая-то тёмно-красная громада. Он несколько секунд молча смотрел на приближающуюся машину а затем, поняв, что та и не думает тормозить, отошёл в сторону. Огромный грузовик красно-золотой молнией промчался мимо него, обдав новой волной жара. Рику заложило уши от оглушительного воя.
Он вздрогнул и распахнул глаза. Под щекой и плечом по-прежнему была потная подушка, а снаружи громко сигналил кому-то автомобиль. Рик зло подумал, кого это чёрт надрал бибикать в четыре часа утра, и сам не заметил, как вновь заснул.
Он вернулся на ту же самую дорогу. На ней снова было тихо, и огромные красно-золотые машины по ней больше не ездили. Горизонт справа по-прежнему пылал огнём. Горячий ветер доносил удары колокола с часовни.
Рик продолжил идти. Время от времени он останавливался, чтобы вытереть пот и оглядеться. Убедившись, что вокруг ничего, кроме растрескавшейся земли, дороги и часовни, больше нет, он шёл дальше.
Вскоре он увидел, как по дороге идёт какой-то человек. Он был гол по пояс и лениво брёл по асфальту, перебросив драную джинсовую безрукавку через плечо. Рик хотел позвать его, но тут сзади раздался знакомый рёв мотора. Он отошёл, уступая место несущейся машине. Человек, услышав шум, обернулся и вытянул руку, голосуя. Но машина пронеслась мимо него, даже не затормозив.
— Эй, братишка, — сказал человек скрипучим весёлым голосом. – А у тебя есть чего-нибудь попить? Ей-богу, я уже готов мочу собственную хлебать, да мочиться нечем!
Рик не выдержал и ухмыльнулся этой пошлости.
— А хотя... Откуда у тебя вода? – человек ухмыльнулся и махнул рукой. – Здесь её неоткуда взять.
Когда Рик подошёл поближе, человек протянул ему руку. На вид ему было где-то лет тридцать, и он как-то пристально рассматривал нового попутчика внимательными зелёными глазами.
— Куда идёшь, малыш? – спросил он, пожимая ему руку.
— А чёрт его знает, — честно признался Рик.
Мужик заливисто рассмеялся:
— Это, блин, точно! Чёрт наверняка знает! Хотя... Нет, братишка, если бы он знал, ты бы уже сейчас гнал бы в той здоровой херне, — он махнул рукой в след машине, ещё виднеющейся на горизонте. – А ты чего пешком? Ты тут потерял чего, что ли?
— Да не знаю я, — Рик покачал головой. Рядом с этим незнакомцем ему стало вдруг невероятно весело. Было что-то в его скрипучем голосе и манере речи, что заставляло собеседника неудержимо хохотать без всякой причины.
— Ну, есть время ещё подумать, пацан, — сказал мужик. – А потом, если захочешь, обратно пойдёшь...
Он пошарил в заднем кармане джинсов и вытащил пачку сигарет с зажигалкой.
— Дамы? – лукаво спросил он, протягивая Рику сигарету, но тот, улыбаясь, покачал головой.
— Эт пральна! – с одобрением сказал мужик и закурил. Всё также пристально глядя на Рика, он затянулся, выдохнул дым и разогнал облачко рукой. – Курить – только здоровью вредить.
Он снова перекинул безрукавку через плечо и мотнул головой в сторону часовни:
— Малыш, может, пока кумекаешь, прогуляешься со мной немного? А то тут одни, бляха, черти кругом, и поговорить даже не с кем, едрит их туфлю!
— Айда, — согласился Рик, и они вместе зашагали дальше по горячей дороге.
— Знаешь, я расспрашивать о тебе не стану, — сказал мужик. – Ты же отсюда уйдёшь, как пить дать уйдёшь и не вернёшься. А хотя... Хер тя знает, может, и вернёшься!
— Ну а ты-то здесь как оказался? – спросил Рик.
— Да вот, мать её, – отозвался мужик и вдруг заржал. – Пить меньше надо, вот что я тебе скажу! Ты же не пьёшь, а, пацан?
— Пью, но редко.
— Во-о, — мужик по-отечески похлопал его по плечу. – Малаца!
Сзади зашумела ещё одна машина, и он снова стал голосовать. Но, когда громада вновь проехала мимо, он сплюнула на асфальт и весело сказал:
— Вот же пид...сы! Я же сам к вам иду, б...! Подвезти, что ли слабо?
Он повернулся к Рику и сказал:
— Видишь, какие они тут гомосеки? Жлобы, ёж их клёш! Эх, зря я всё-таки сюда припёрся!
— А что, мог куда-то ещё пойти? – полюбопытствовал Рик.
— Ну да, — мужик показал пальцем наверх, в красное небо. – Но там, блин, такая скука! Я уж лучше здесь перекантуюсь.
— И что ты будешь тут делать?
— А, — мужик рассеянно почесал живот и снова заулыбался, сверкнув золотыми зубами. – Друганов подожду. Они-то об этом месте знают, наверняка сюда придут, если что. Эх, давно я с ними не виделся...
Рик проснулся. Часы показывали только четыре утра, но было уже светло, как в полдень, и также жарко. Невыносимый зной и не думал утихать. Рик подумал о том, как они сегодня будут заниматься. Наверное, загонят в какой-нибудь прохладный закрытый спортзал и заставят отработать полную программу.
Он с отвращением слез со смятой простыни, превратившейся в мокрую тряпку. Спать на ней больше было невозможно. В комнате были настежь распахнуты оба окна, но толку от этого было чуть. Клер лежала на спине, поджав ноги, и тяжело дышала во сне. Её лицо было тёмно-красным, рот раскрыт. По щеке сбежала струйка пота. Рик с жалостью посмотрел на неё. Ну и зачем так изводить себя этой дурацкой пижамой?
Клер тихо застонала и стала резкими, раздражёнными движениями утирать пот со лба и шеи. Рик, глядя на это, покачал головой и вытащил из прикроватной тумбочки упаковку влажных салфеток.
— М-м?.. – промычала Клер, когда Рик стал расстёгивать пуговицы на её пижаме. – Что такое? Ты уже хочешь?..
Готовясь принимать ласки, она медленно открыла глаза и обняла его за шею.
— Чего ты ухмыляешься? – спросила она.
Рик аккуратно вытер салфеткой пот с её шеи и груди. Клер закрыла глаза и шумно выдохнула, будто с ней сейчас делали невесть что.
— Вы, женщины, столько всего выбалтываете, когда вас неожиданно будишь, — сказал Рик, кладя салфетку ей на лоб.
— «Женщины», — фыркнула Клер, втайне наслаждаясь прохладой на вытертой коже. – Сколько же у тебя было этих женщин?
— А то ты не знаешь, — ответил Рик и бросил скомканную салфетку на тумбочку.
— Вот именно, что я ничего о тебе не знаю! — сказала Клер. – Ты мне ничего не рассказываешь.
Она села на кровати, пригладила волосы и сказала более спокойным тоном:
— Не сердись. Я не хотела в чём-то тебя обвинять.
Рик пожал плечами:
— А я ничего такого и не подумал.
Довольная тем, что конфликта не состоялось, Клер вырвала у него из рук салфетки:
— Ну, тогда давай я окажу тебе ответную любезность.

Сон Рика

Ложась спать, он оставил окно лишь слегка приоткрытым. Пусть и было ещё солнечно, но осенняя прохлада уже наступала, день за днём постепенно захватывая город.
Рик вытянулся на мягкой простыне, с удовольствием понежился на такой же мягкой подушке и... провалился в сон. Тело очень быстро вспомнило, что такое настоящая роскошная кровать, а не армейская койка или спальный мешок.
Ему вдруг приснилось, что он сидит с Клер в какой-то библиотеке, светлой и просторной, за большим круглым столом. Перед ними лежала какая-то книга, и Рик что-то оживлённо объяснял Клер, тыча пальцем в текст. Кажется, он рассказывал ей об истории.
В читальном зале никого, кроме них, не было, но Рик всё равно старался говорить тише, возмещая громкость быстрой жестикуляцией. Клер внимательно слушала его и смотрела в книгу, куда он показывал пальцем.
Она сидела справа от него, подперев подбородок кулаком, и часто кивала в такт его словам. Затем, когда Рик показал на другой кусочек текста и снова стал объяснять, она, чтобы лучше видеть и слышать, придвинулась ближе, склонив к нему голову.
Ближе, ближе... Вдруг её скула чуть коснулась его лица. Рик продолжил говорить и не подал виду, что заметил прикосновение. Ощущение было очень приятным, ведь кожа Клер была мягкой, тёплой и нежной. Но он тут же смутился – а вдруг это происходит случайно, а он злоупотребляет её хорошим отношением? Стараясь не делать резких движений, Рик медленно-медленно отодвинул голову влево. Но затем Клер вдруг последовала за ним, и их лица вновь соприкоснулись.
Рик повернул голову и взглянул на неё. Клер тоже смотрела на него с каким-то странным робким ожиданием в глазах. И они медленно поцеловались. Затем, словно не распробовав в первый раз, поцеловались вновь. А потом всё оборвалось. Дальше наступила сплошная чернота без сновидений.
Рик проснулся на рассвете. Было ещё очень рано, но небо за окном уже серело. Рик медленно поднялся на кровати и спустил ноги на холодный пол. Он задумчиво посмотрел на оконное стекло. Тогда он впервые осознал, что безнадёжно влюблён в Клер Филипс.

Клер в больнице

Вошёл Рик. Клер почувствовала лёгкое раздражение, но оно быстро улеглось. Ничто не может быть хуже назойливого ухажёра, но всё-таки нельзя так относиться к человеку, что принёс тебя в больницу буквально на руках.
— Тебе уже лучше? — Рик закрыл дверь и уселся рядом с кушеткой. На фоне белой госпитальной стены его черная форма и багровый берет унипеха смотрелись как-то особенно выразительно.
— Да, гораздо лучше, — Клер кивнула, насколько позволял воротник на шее. — Врач сказал, что у меня все шансы на выздоровление.
— Ты самый живучий человек, какого я встречал, — Рик улыбнулся. — Не считая Шепарда.
Но улыбка быстро сползла с его лица, выдавая сильное беспокойство.
— Ты ведь сможешь вернуться на службу? — выпалил он вопрос, который, похоже, волновал его с самого начала.
— Конечно, — заверила Клер. — Я быстро выздоравливаю.
Рик кивнул. Он какое-то время молчал, а затем вдруг сильно нахмурился и покраснел.
— Знаешь, я просто хочу сказать... — Рик снял берет и начал вертеть его в руках. — Просто... Даже если бы ты не смогла бы вернуться к нам, я бы всё равно тебя навещал...
Её тронуло это заявление. Клер открыла было рот, чтобы поблагодарить его, но Рик поднял ладонь:
— Но... если ты не хочешь, чтобы я приходил... — берет завертелся в его руках с ещё большей силой. — То просто скажи, и я не стану тебя беспокоить.
Его слова застали Клер врасплох. Она так и застыла с раскрытым ртом, а Рик, не осмеливаясь поднять на неё взгляд, встал и направился к двери.
Клер смотрела ему вслед со смешанными чувствами. Ей вовсе не хотелось быть бессерднечной, но и сближаться с этим бесноватым и злым парнем она не желала. Но затем она подумала о своём родном Эспирито, ныне уничтоженном, о погибшей в концлагере сестре, о расстрелянных анлитанскими солдатами родителях... И остро ощутила своё одиночество. Друзья по отряду навестят её лишь пару раз, и никто больше не вспомнит о ней... Так стоит ли прогонять единственного человека, которому есть до неё дело? Клер решила отплатить Рику взаимностью. А будущее уже покажет, что из этого выйдет.

---

Он обернулся. Правда, в его взгляде не светилось надежды, как она ожидала. Скорее мрачное любопытство. Клер поняла вдруг, что Рик, хоть и не прячет эмоции, мыслит совершенно по-другому. И ей было непонятно, что он чувствовал в данный момент.
— Я ведь тебя ещё не прогнала, — попыталась пошутить она. – Не уходи.
— Меня реабилитируют? – Рик пошутил также натянуто, как и она, но вернулся и сел рядом с койкой.
— Просто… — Клер задумалась, в какую форму стоит это облечь, но решила, что с Риком стоит быть предельно откровенным. Он плохо переваривает намёки. – Я просто не знаю, чем нам здесь с тобой заниматься.
Она запнулась, поняв, что сказала двусмысленность. Но Рик, который обычно начинал нагловато ухмыляться, услышав подобное, и бровью не повёл. Он положил берет на колени, зачем-то отряхнул его, и задумчиво сказал:
— Не знаю... Я плохо умею развлекать людей, — он поднял взгляд на Клер. – Но я уже лежал в больнице, и знаю, как здесь скучно. И хуже всего быть одному. Поэтому я пришёл…
«Ты пришёл немного по другому поводу» — подумала Клер. Но она была вынуждена с ним согласиться. Её поместили в отдельную, тесную палату, потому что ей нужен был покой. Этот покой быстро превратился в одуряющую скуку. Почему-то медсёстры не позволяли ей ни смотреть кино, ни играть на компьютере, ни слушать музыку. И она лежала дни и ночи напролёт, вся в фиксаторах, дожидаясь, когда принесут еду или медсестра опорожнит судно. Как это было унизительно! Ей очень не хотелось, чтобы её видели такой. Но Рик, похоже, видел её в другом свете. Сейчас он сидел рядом, подперев подбородок сложенными руками, и задумчиво смотрел на неё. Ему, похоже, не обязательно было с ней разговаривать. Достаточно было просто глядеть.
— Ох, — вздохнула Клер, ощущая себя неловко. Ей уже расхотелось прогонять Рика, но и сидеть в молчании ей тоже не нравилось. – О чём будем говорить?
— А о чём хочешь?
— Не знаю…
— Ну ведь ты у нас всегда была такая любопытная, — в глазах Рика промелькнула усмешка. – Но ты всегда стеснялась спрашивать. Так что давай, спрашивай что угодно.
Иными словами, он предложил ей познакомиться поближе. Клер почувствовала мгновенный приступ раздражения, но быстро успокоилась. Насчёт чистоты намерений Рика можно было быть уверенной. С ней он никогда не использовал уловок и старался быть предельно искренним. В этом, возможно, и была его ошибка… или нет? Лучше знать заранее, чем разочаровываться потом – как догадалась Клер, это было жизненное кредо Рика. Из отрывков его разговоров с Шепардом она поняла, что он пытался «что-то такое замутить» с двумя или тремя девчонками, но, разглядев в них какие-то фатальные недостатки (какие – известно лишь ему одному), быстренько от них дистанцировался. И если Рик столь долго носится за ней… Что ж, значит, он пока не видит в ней никаких пороков.
И вдруг Клер стало страшно любопытно – а найдёт ли Рик в ней какие-то недостатки? И если найдёт, то что сделает тогда? Эта мысль показалась столь увлекательной, что Клер решила попробовать. И правда, будет очень интересно показать настоящую себя. Без купюр и кривляний – просто быть такой, какая есть. Пусть он заглянет к ней в душу. Интересно, что он там найдёт?
— Чего улыбаешься? – спросил Рик, не сводя глаз с её лица. У него был вообще странный взгляд. Он смотрел на неё не глупыми влюблёнными глазами, а как-то задумчиво и даже… холодно. Словно бы Клер была какой-то любопытной картиной, а он – созерцателем, пытающимся разгадать тайну, которую художник заложил в полотне.
И этот его задумчивый взгляд здорово её смущал. Его поступки не укладывались в привычную логику. Обычно парни, пытаясь её охмурить, выдумывали какие-то романтические глупости, ходили перед ней чуть ли не на цыпочках, заваливали её подарками. Рик же как будто решил действовать от противного – он лишь однажды подарил ей цветы, в общении с ней был прям, как шпала, да и вообще не использовал никаких уловок. Неужели он решил сыграть на контрасте? Тогда это дохлый номер… Или же здесь что-то другое?
Это его необычное поведение необычайно заинтриговало Клер. Если бы это был очередной трюк, чтобы окрутить её, то она моментально бы его раскусила. Но Рик, похоже, действовал только так, как считал нужным, а он всегда был человеком прямым, ненавидящим намёки и обман. Значит, не стоит думать, что он притворяется.
А если это его таинственное поведение – не маска… тогда кто такой Ричард Хэмсон на самом деле? Клер поняла, что сейчас она видит не дальше своего носа, а ведь у этого человека, такого грубого и прямолинейного на первый взгляд, в душе есть второе дно и, возможно, даже третье. И Клер очень захотелось узнать, что же таится там, в глубине.

---

Клер какое-то время рассеянно смотрела в окно, а затем, лёгким движением руки убрав с лица прядь волос, неожиданно сказала:
— В армии ты, как влитой. Но всё-таки, зачем ты завербовался?
— Ты удивишься, если я скажу, что не знаю? – спросил Рик.
Клер улыбнулась, щурясь на солнце.
— Может, это всё из-за «Под сенью вишнёвого сада», но мне кажется, что большинство парней и сами не знают, зачем идут служить, — сказала она.
— Просто... это теперь я не знаю, — пояснил Рик. – А тогда у меня всё-таки была вполне конкретная причина. Даже две.
— О? Это какие же?
— Хотел сбежать из интерната, — Рик сцепил руки и опёрся на них подбородком. – В последние годы меня там просто тошнило. А ещё... Хотел им доказать.
— Что доказать? Кому? – поинтересовалась Клер.
— Меня дразнили все восемь лет, что я там провёл, — сказал Рик. – Не просто дразнили, а ещё унижали. Можешь себе представить, что такое быть чужим среди чужих? Меня хотели видеть ничтожеством. И, как бы я этому не сопротивлялся, сомнения в себе всё же закрались. Потому и пошёл вербоваться – доказать себе и другим, что я не слабак.
— Всё-таки я была права, — пробормотала Клер и в ответ на вопросительный взгляд Рика пояснила:
— Я так и думала, что ты пытался что-то доказать себе.
Рик улыбнулся, не зная, что ответить.
— А почему ты выбрал универсальную пехоту? – спросила Клер. – Потому что там самые жёсткие требования?
— Род войск выбирает не новобранец, — Рик покачал головой. – Он может высказать пожелания, но от этого толку чуть... Меня определили в мотострелковые войска.
— Конрад был бы рад это услышать, — Клер подмигнула ему.
Рик усмехнулся:
— Уж не сомневаюсь.
— Почему же ты оказался в универсальной пехоте?
— Я всё время дрался, — ответил Рик. – Каждый день ввязывался в мордобой.
— Почему же?
— Вредная привычка, осталась с интерната. Пытался сразу же заткнуть пасть тому, кто на меня наезжал... Да вот только народ там был боевой и мне не спускал, не то что эти тюхи из интерната...
Рик почесался:
— Чаще всех я дрался – не поверишь – с Грегором Личем.
— Да ну?! – опешила Клер. – Вы же с ним лучшие друзья!
— Теперь-то друзья, когда я ему жизнью обязан, — в глазах Рика промелькнула озорная искорка. – А тогда мы дрались по любому поводу.
Он откинулся на спинку стула, потянулся.
— В общем, мы так заколебали нашего капитана, — сказал он, улыбнувшись воспоминаниям. – Что, когда пришёл запрос на универсальную пехоту – там потребовалось срочное расширение личного состава – то он сбагрил нас под предлогом хорошей спортивной подготовки и высокого боевого духа. Иначе говоря, нас пихнули в элитные войска за то, что мы были очень уж злые.
Клер засмеялась.
— Уж в универсальной пехоте я понял, что моя спортивная подготовка ни черта не стоила, — пробормотал Рик. – Но там была уже другая история. Учебка кончилась, и началась настоящая служба. Знаешь, а ведь до войны я был действительно счастлив служить в универсальной пехоте.

Вечеринка

"Всё меняется слишком быстро" — подумал Рик.
И с устрашающей скоростью менялось не только окружение, но и он сам. Год назад, заново вербуясь в пехоту, он был совсем другим. Про таких любят говорить, тяжело вздыхая «сломала армия мальчишку» — грубый, циничный, жестокий, часто ругался. Рик с изумлением смотрел на свои фотографии годовалой давности.
Это был не он. Глаза горят, кулаки сжаты, как будто он каждую секунду ждал драки.
Почему так произошло? Отчего он стал другим?
Влюблённость? Ох, лучше не бередить эту рану. Его восхищение Клер постепенно переросло в безнадёжность. Как бы Рик не старался, он так и не смог установить контакт с Клер. Но дальше дружелюбного безраличия дело не шло. В конечном итоге он осознал, что выдохся — он разбился о её равнодушие.
Даже увещевания Грега не могли его утешить. Да что он понимает? Он сам одинок, причём довольно давно.
Безответно любить слишком больно. Но Рик ничего не мог поделать. И он уже предвидел, как эта горечь останется с ним на всю жизнь. Безысходность давила на него... А впрочем, она давила на него и раньше. Все это было знакомо, но он был вынужден признать, что сейчас камень на его сердце стал меньше во сто крат. Ещё рано звонить в колокола.
Да, он сильно переменился. Не будучи лентяем, Рик всё равно не проявлял в армии лишней инициативы. А теперь... Он сам бежит кросс, никем не погоняемый. Уже стемнело, и из окон старого склада доносились смех и музыка.
И только сержант Ричард Хэмсон не шёл на танцы, а улучшал свою физическую форму. Раньше он никому не позволил бы урезать своё личное время. А вот сейчас он изводит себя сам...
Навстречу ему по дорожке неторопливо шёл Шепард, заложив руки за спину.
— Тпр-р-у-у, — сказал он, как настоящий наездник. — Куда скачешь на ночь глядя?
— Не куда, а откуда, — Рик показал на Химеру. — Все три ступеньки без передышек — неслабо, а?
— Я тебя как раз и ищу, — сказал Шепард. Он склонил голову на бок и спросил:
— Зачем же ты отрываешься от команды? Все на танцах, а тебя где-то носит.
— Шеп, я не в настроении, чтобы танцевать. Я лучше спать пойду.
— Ну уж нет, — твёрдо заявил Шепард. — Так ты никогда не вольёшься в команду. Сейчас ты приведёшь себя в порядок и пойдёшь веселиться.
— Шеп, я же сказал...
— Мне тебе всыпать? — спросил Шепард будничным тоном, как будто разговор шёл о погоде.
Рик вспомнил свой последний спарринг с ним, и решил согласиться:
— Зануда ты... Хорошо, схожу в душ и приду к вам.
Шепард кивнул:
— Совсем другое дело. И не затягивай, а то за уши притащу.

Внутри старого склада сегодня было шумно. Основное помещение, заставленное коробками с какой-то макулатурой, вряд ли подходило для веселья, а вот в подсобке, обычно пустой, сегодня бурлила жизнь. Мощные динамики исторгали модную музыку, и по серому обшарпанному полу кружили танцующие пары. У стен с облезшими обоями волшебным образом появились длинные столы с угощением.
Рик чуть не заорал «Жрачка!», как в старые недобрые времена в учебке, когда он был больше похож на орангутанга, чем на человека.
Желание поиграть в жвачное животное, впрочем, осталось, и Рик начал неспешно, но методично набивать рот закусками. В конце концов, он тоже в общем порядке сдал деньги на фуршет, пусть и не собирался приходить.
Наелся он, однако, достаточно быстро и теперь просто подпирал спиной стену, потягивая сок из большущего стакана.
Из-за постоянного движения казалось, что тут собралось много народу, но здесь было от силы пятнадцать человек. В армии трудно урвать время для праздника.
Куда, интересно, делся Шепард, который затащил его сюда? Как можно влиться в команду, если и команды-то здесь нет? Рик откровенно заскучал. Знакомых лиц здесь практически не было — все товарищи Рика были либо на дежурстве, либо на учениях — а те, кого он узнал, были увлечены танцами и не обращали на него внимания.
Рик постоял ещё немного, а затем решил плюнуть на всё и уйти. Всё равно делать здесь было нечего, а часы сна дороже всяких денег.
Он поставил стакан на стол, сделал первый шаг... и так и замер с поднятой ногой.
К присутствующим вдруг добавилось ещё одно знакомое лицо. Это была Клер в сопровождении одной из своих подружек.
У Рика снова заныло в левой стороне груди. Клер была красива, как всегда, и он снова попал под действие её чар, хоть и поклялся только что, что не станет растрачивать эмоции на тех, кто не отвечал ему взаимностью.
Рик решил пока что остаться.
Он с сарказмом спросил себя: «Ну и что ты собрался делать?». И правда, ведь сейчас у него не было ни малейшей зацепки, чтобы начать разговор с Клер. Сейчас она занята обществом своей подружки, и вряд ли её заинтересуют его бредни.
Любовь зла, подумал Рик, но он всё же остался и, снова подпирая стенку, наблюдал за объектом своих воздыханий.
Время шло, но Рик не замечал этого. Он не хотел больше ни есть, ни пить, ни спать... Он просто стоял и смотрел.
Клер долго о чём-то трепалась с подружкой, а затем к ним подтянулась шумная компания девчонок, и они закрыли обзор. Рик раздражённо вздохнул. Даже посмотреть не дают. Стряхнув с себя оцепенение, он потёр затёкшую поясницу и пошёл к выходу.
— Куда?! — Шепард выскочил из дверного проёма, как чёрт из табакерки.
— Да ты издеваешься, что ли? — разозлился Рик. — Тут нет никого из наших! Зачем ты меня сюда притащил?
Шепард окинул взглядом помещение и раздражённо вздохнул.

— Я же не умею танцевать!
...
Она была права. Даже если бы он был безногим, он всё равно не отказал бы ей в танце.

"Здесь и сейчас! Не медли, иначе всё повторится!" — завопил его внутренний голос. В знак протеста взвизгнуло и трусливое нутро, но Рик не был настроен его слушать.
"Вперёд!"
Он впился поцелуем в мягкие губы Клер. Она, конечно же, оторопела. Удивлённо воззрившись на Рика, она попыталась отпрянуть, но он не отпустил её.
"Теперь — твой ход" — обречённо подумал он.
Клер какое-то время ошалело смотрела на него. Затем она печально улыбнулась. Рик не мог отделаться от чувства, что это улыбка облегчения.
Клер раскраснелась ещё больше, чем раньше. Тихонько вздохнув, она прильнула к нему и положила голову на плечо.

— Я живу на четвёртом этаже. Лифт не работает! – и Клер побежала.

Дверь в подъезд была заперта на кодовый замок, а Клер в спешке забыла сказать код. Рику пришлось десять минут ошиваться поблизости, пока, наконец, из подъезда не вывалила группа подростков, торопящихся на какую-то гулянку. Рик нырнул внутрь прежде, чем дверь захлопнуться, и направился было к лифту, но вспомнил о предупреждении Клер и свернул к лестнице. Он неторопливо поднялся на третий этаж, смакуя охватившую его эйфорию. Вот так и загадывай на будущее! Полчаса назад он собирался жить с неразделённой любовью, а теперь сжимает в кулаке ключи от квартиры Клер.
Он отыскал дверь с номером «1100» — она была тёмно-синего цвета и оббита дерматином – открыл ключом замок и с трепетом вошёл. Первое, что он почувствовал – это ненавязчивый запах, который невозможно объяснить. Но он знал, что может так пахнуть – обжитый уютный дом, в котором забываются все тревоги и заботы. В новом доме Клер, который достался ей от тётки, так не пахло – там повсюду была пыль и старая мебель, об уюте не было и речи.
Рик увидел на стене огонёк выключателя и щёлкнул им, и на потолке зажёгся старомодный плафон. Рик окинул взглядом маленькую аккуратную прихожую.

Встреча с отцом

— Просто так зайти и ничего не взять? – возмутился Рик.
— Но мы ведь уже обедали полчаса назад, — настаивала Клер.
— Ну и что? – он схватил её за руку и поволок к автомату с мороженным. — Какое мороженное будешь?
Всё ещё держа её за запястье, он стал рыться свободной рукой в кармане, звеня мелочью. Клер раскрыла было рот, чтобы вновь напомнить ему о диете и о том, что они и так уже поели, но, увидев лицо Рика, не стала ничего говорить. Спорить с ним было бесполезно. Он ещё в больнице непонятно как смог её уболтать и потом кормил сладким каждый день.
— Пока что ты не набрала в весе, да? – весело спросил Рик, тоже вспомнив про их пари. – И не ври, что набрала, я тебя сегодня лично взвешивал.
Клер вздохнула и ткнула пальцем в значок:
— Сливочное.
— Я буду такое же, — сказал Рик, даже не подумав, и опустил монеты в щель.
Они вернулись за столик, опять уселись друг напротив друга и стали неторопливо есть.
— Слыхал сочную сплетню? – спросила Клер, когда ей надоело молчать.
— Которую? – спросил Рик. — У вас в женской части их полно.
— По Конрада и Стэйси, — уточнила Клер.
— Про то, как она с ним обращается? Мне и слышать не надо, мы с тобой вчера сами всё видели.
— Вот почему я и вспомнила, — Клер хитро улыбнулась. –Так вот, Стэйси думала, будто уже прочно привязала к себе Конрада.
Рик ухмыльнулся вымазанными в мороженном губами:
— Да? Я знал, что она дура, но чтоб настолько… А почему «думала» в прошедшем времени? Что же она думает сейчас?
— Сейчас злая ходит, — сказала Клер, не скрывая злорадства. – Обижена на весь свет, готова просто всех разорвать.
— Что, Конрад её послал?
— Да ещё как послал! Матом, ты представляешь? – Клер захихикала, прикрываясь салфеткой.
Рик тоже фыркнул:
— От Конрада я другого и не ждал.

---

Клер изумилась. Она не помнила отца, но сохранились ассоциации — мудрость, твёрдость, любовь. Голос же Рика был полон злобы.

В армии нах!

Всему, в конце концов, приходит конец. И впервые, должно быть, человек это осознаёт, когда заканчивается детство. Эл смутно чувствовал, что наступает новое время, но от него веяло таким ледяным холодом, что он отказывался в это верить. Первые тревожные признаки стали подавать друзья, но к тому времени он уже настолько от них отдалился, что просто не воспринимал их перепады настроения всерьёз. Но затем наступила осень, и жизнь превратилась чёрт знает во что. Всё стало постылым, серым, скучным. Накатила депрессия. Эл вдруг понял, что жизнь, такая, какая она есть сейчас, сильно ему надоела. Грызло недовольство собой, желание чего-то нового… И стало ясно, что жить по-прежнему нельзя.
Не зная, чего он действительно хочет, Эл решил заявление на службу в вооружённых силах Республики Примавера. Он сам не понимал, что его там ждёт, да и знать не хотел. Эл просто поддался искушению бросить всё и уйти куда-нибудь далеко, где можно было бы начать жизнь с чистого листа.
И он ушёл. Было осеннее утро, пасмурное, дождливое. И всюду была слякоть, сырость. Опавшие листья перемешались с водой и грязью, было холодно. Увидев жёлтое здание военкомата на фоне безрадостного осеннего пейзажа, Эл впервые усомнился, туда ли он пришёл.

Гости

Чтобы хоть как-то спастись от жары, Рик ушёл из спальни в прихожую и лёг там на голый пол, подложив под голову подушку. На полу было относительно прохладно, и он смог заснуть. Жёсткая постель уже давно не доставляла ему неудобств, и он заснул так же крепко, как если бы лежал на мягком матраце. Ночь прошла неплохо, но утро, которое Рик собрался бесстыдно проспать до полудня, дабы возместить хронический недосып, было безнадёжно испорчено.
Сначала его разбудили солнечные лучи, которые без труда просачивались сквозь хлипкие занавески и жарили ему затылок и спину. Рик не растерялся и просто перекатился влево, в тень. Но, когда он уже почти заснул, скрипнула входная дверь, и вездесущее солнце радостно хлынуло внутрь прихожей. В его ярком сиянии на пороге появился ангел, но, когда Рик всё-таки смог сфокусировать взгляд, то был разочарован: вместо божьего полсанника на него удивлённо таращилась какая-то молодая девица.
— Здрасьте, — сказал Рик, подняв лицо от подушки.
— Здра-а-а-авствуйте, — протянула девушка тонким дрожащим голоском. – А Клер... Клер дома?
Ага, какая-то подружка. Решила сходить в гости в раннее субботнее утр. Рик не мог осуждать её за ошарашенный вид: приходишь утром к подружке, привычным жестом распахиваешь дверь... а на полу перед тобой валяется какой-то мужик в трусах.
Рик поскрёб заросший подбородок и спросил:
— Синьорина, а вас учили стучаться? – его свободная рука медленно поползла к лежащему рядом ботинку.
— Ну, — промямлила девица, не сразу поняв суть вопроса. – Простите, пожалуйста, я...
— Пшла на хер отсюда! – ботинок сорвался с низкого старта и, кувыркаясь, полетел к цели. Спросонья Рик был никудышный снайпер, и его снаряд вмазался в стену где-то справа от мишени.
Но его бросок возымел должный воспитательный эффект — девушка завизжала, выскочила вон и с треском захлопнула за собой дверь. Снаружи донеслись её частые удаляющиеся шаги.
Беспокойный чёрт внутри Рика тут же предложил идею выскочить следом за гостьей и погнаться за ней, чтобы было чтобы было ещё больше визгу. Ещё бы, когда за тобой гонится какой-то урод в одних трусах (с которыми он, похоже, вот-вот расстанется), то будет уже не до смеха.
А вообще – что за фигня? Почему ему не дают выспаться? Носит же чёрт кого-то по утрам... И Клер тоже хороша, никогда не запирает дверь. Рик вчера забыл проверить замок, и вуаля – сегодня уже кто-то припёрся.

Грустные мысли

— Сына назовём Крис.
— А почему именно Крис? – спросила Клер.
— Не нравится? Что тогда предлагаешь?
— Нет, имя хорошее. Но ты так твёрдо заявляешь, будто давно всё обдумал и решил, — сказала Клер.
— Вообще-то я и вправду об этом размышлял, — Рик улыбнулся, вспоминая. – Вообще-то я хочу троих детей, и для каждого у меня уже есть имя, и для мальчика, и для девочки...
Клер улыбнулась и покачала головой.
— Никогда бы не подумала, что парни заранее решают такие вещи, — сказала она.
— А почему бы и нет? – Рик пожал плечами. – Знаешь, я очень боялся, что быстро умру и не успею решить самых главных вещей в жизни. Потому я и обдумал всё заранее.
Клер вяло согласилась:
— Да, нужно всё планировать наперёд.
Сама она думала уже о другом, а именно о словах Рика о скорой смерти. Почему-то его чёткое понимание того, что он может погибнуть в любой день на военной службе, ударило её, как ножом. Она и так боялась за него, а он, в свою очередь, боялся за неё, но не в этом было дело. Клер вдруг поняла, что не может представить Рика стариком. Не может представить, как он умирает в своей постели или в саду их общего дома.
Клер всегда боялась старости. Всякий раз, когда она смотрела в зеркало, то видела, где у неё в будущем пролягут морщины, как поседеют её волосы, как потеряют былой блеск глаза... Но Рик всегда виделся ей молодым и горячим, как сейчас и тогда, когда они впервые встретились в кабинете у врача. А если бы он и постарел... Клер просто не могла представить, что он способен постареть и утратить свою горячность. Это просто невозможно. Клер не видела Рика стариком.
Фредерика Гринхилл, жена легендарного адмирала Вэнли Яна, сказала после гибели супруга: «Я всегда думала, что он умрёт в глубокой старости, сидя в кресле с книгой. Однажды внучка заговорит с ним, а он не ответит. Будто бы заснул». Клер видела фотографию Яна, и почему-то этот адмирал-гений, погибший тридцать три года в результате покушения, казался ей способным дожить до глубокой старости и умереть в собственном саду. Она легко могла видеть, как старится лицо молодого полководца, как седеют его волосы, и лишь добродушная рассеянная улыбка остаётся прежней. Кстати, улыбки Рика и Яна были очень похожи, разве что Рик здорово уступал адмиралу в умственных способностях. Но в сознании Клер просто не укладывался образ Рика-старика.
Её осенила страшная догадка: она знала, почему не может представить себе супруга постаревшим. Клер поняла вдруг, что Рик запросто может погибнуть молодым, может, даже будучи младше Яна. Просто несчастный случай на войне или неудачная атака...
Почему-то вдруг эта страшная картина показалась ей идеально правдоподобной. Вот она, будучи беременной, получает похоронку. Слёзы, истерика, похороны. Осложнения при беременности, вызванные стрессом. Больница. Тяжёлые роды. Она содержит растущего ребёнка на своё жалование и пособие жены погибшего солдата. А потом, когда она будет вести маленького Криса домой из детского сада, он спросит её, почему у остальных детей есть папы, у него нет.
Потом Крис подрастёт и спросит: «А каким был папа?». И эти вопросы вызовут прежние болезненные воспоминания, новые слёзы. А затем, когда Крису стукнет восемнадцать, то он посмотрит на неё отцовскими глазами и скажет: «Я иду в армию, мама».
Рик не сможет умереть в кресле-качалке. Это противоречит всем законам физики. При этой мысли Клер задрожала и крепко ухватила Рика за руку, словно боясь, что он куда-то исчезнет. Он удивлённо оглянулся на неё и, увидев страх в её глазах, тихо спросил, склонив к ней голову:
— В чём дело?
Клер не могла ему этого объяснить. А если бы и объяснила, то он бы засмеялся и сказал бы: «Будет тебе!». Поэтому она не ответила ничего, а просто прижалась лбом к его плечу, ища поддержки и утешения. И он, как всегда, обнял её и плотно прижал к себе, словно пытаясь утопить её боль в себе. Он всегда так делал.

Бег под дождём

Рик сложил пальцы козырьком, чтобы прикрыть лицо от струй дождя, и всмотрелся в номер приближающегося автобуса. Свет фар множества играл на асфальте и слепил его, да ещё и дождь заливал глаза. Но он всё же смог разглядеть цифру 4, светящуюся над лобовым стеклом автобуса. Опять не тот...
Тормозя, колёса прошуршали по мокрому асфальту. Двери распахнулись, и наружу валом повалили пассажиры, прячась от непогоды под зонтами. Полупустой салон автобуса выглядел слишком соблазнительно – сухой, тёплый, освещённый – и Рик не устоял перед искушением. Когда последний пассажир сошёл, он сунул голову в салон и громко спросил:
— До проспекта АЦ-ДЦ доеду?
Водитель, в это время неторопливо прикуривающий сигарету, кивнул. Рит зашёл в автобус и передёрнул плечами, стряхивая с себя воду. Он ощутил настоящее блаженство, оказавшись в тепле и сухости. Впереди предстоял ещё переход по покрытой лужами улице, но Рик старался об этом пока не думать. Он пробил себе билет и устроился на сидении у окна. Из-за того, что в салоне горел свет, а снаружи было темно, Рик почти ничего не увидел, кроме сбегающих по стеклу струек воды. Свет фонарей рассыпался по множеству дождевых капелек. Автобус плавно покачивался.
Кое-как разглядев, что приближается его остановка, Рик нехотя сполз с нагретого сидения и направился к двери. Автобус весьма некстати подскочил на кочке, и Рик чуть не налетел на девушку в синей футболке, которая тоже заняла место у выхода. Рик успел вовремя схватиться за поручень и избежал столкновения.
— Рик? – удивлённо спросила девица, убирая с лица налипшие мокрые волосы.
— Клер? – Рик удивился не меньше. Он знал, что его сестра по оружию живёт в совершенно другой части города, очень далеко от отсюда, и потому не ожидал встретить её здесь.
— Здравствуй, Рик, — Клер приветливо улыбнулась ему. – Идёшь домой?
— Я – домой, — он кивнул. – А ты здесь какими судьбами?
— А у меня... – Клер задумалась, пытаясь втиснуть длинную историю в короткое предложение. – Тут появился дом. Недалеко отсюда.
— Так вот взял и появился? – поднял брови Рик. – Везёт! А у меня ничего, кроме грибка в душе, не появляется.
Клер хихикнула.
— Просто недавно утряслись все мои юридические дела, — сказала она. – Оказывается, у меня была тётка, которая давно умерла и оставила моей матери свой дом. А теперь этот дом достался мне по наследству.
— Богатая тётушка? – Рик подмигнул ей. – И как дом?
— Отличный, только пыли много, — ответила Клер. – Но я потихоньку там обживаюсь. Скоро позову вас на новоселье.
— Обязательно приду, — заверил её Рик.
Автобус затормозил и распахнул перед ними двери. Рик и Клер, поёжившись, вновь вышли под ливень.
— А ведь днём так солнечно было, — посетовала Клер, съёжившись от холодных струй дождя.
— Я живу неподалёку, — громко сказал ей Рик, стараясь перекричать шум ливня. – Давай добежим и переждём у меня!
— Не знаю, — нерешительно ответила Клер, но её захлестнула новая волна холодной воды, и она сдалась:
— Хорошо, веди.
Они вместе бросились бежать, словно наперегонки. Рик очень быстро пожалел, что надел в этот день сандалии, потому что тротуары на этой улице были отвратительными, и повсюду колыхались от дождя лужи. Сначала он пытался огибать их и прыгал, как горный козёл, по клумбам и бордюрам, а следом за ним двигалась с грациозностью танцовщицы Клер.
В конце концов Рику попалась лужа, которую нельзя было обойти ни с одной стороны. Ему вдруг стало наплевать. От быстрого бега и частого дыхания организм насытился кислородом, и он вошёл в раж. Рик ухмыльнулся и плюхнул в лужу, подняв тучи брызг. Сзади удивлённо охнула Клер.
— Давай, а то никуда не уйдём! – весело крикнул Рик и рванул вперёд, разбрызгивая вокруг себя воду. Следом зашлёпала Клер.
Вскоре они поравнялись. Лужа закончилась, и дальше попадались только небольшие, но им было уже всё равно. Они с вызовом бросались в холодную воду и громко смеялись, словно не чувствуя ледяных брызг. Непогода превратилась в праздник.
Они успокоились лишь тогда, когда ввалились в подъезд дома Рика. Пока они обтекали в едущем вверх лифте, веселье сошло с них, уступив место усталости.
— Давно я так не бегала, — сказал вдруг Клер.
— А я думал, мы всё время так бегаем на Химеру, — ответил Рик.
— Но... – Клер попыталась найти подходящие слова и не смогла. Она пожала плечами. – В общем... Необычно было, вот так.
Больше она ничего не говорила, и Рик с удивлением подметил, что, чем выше поднимался лифт, тем более замкнутой становилась Клер. Когда Рик открыл ключом дверь своей квартиры и пригласил её внутрь, она обхватила руками плечи и насупилась.
Рик сначала подумал, что она прикрывает прилипшую к груди мокрую футболку, через которую всё было видно, но затем он разглядел сквозь ткань бретельки лифчика и понял, что прикрываться нет необходимости. Значит, причина в чём-то другом.
Он запер дверь и зажёг свет. Клер закусила нижнюю губу и как-то недобро смотрела на него. Рик знал этот взгляд. Когда-то его буравили точно таким же гневным взором на пляже мамаша и её дочка, когда он случайно застал их в раздевалке. Ему было тогда всего лишь одиннадцать лет, и он не знал, что нужно делать в таких ситуациях. Будь он постарше, то даже извиняться бы не стал, а в ответ на гневные вопли заявил бы, что раздевалка здесь вообще-то общая, а переодеваться полагается в отдельной кабинке. Но тогда он был ещё мал, а авторитет взрослых имел ещё для него какое значение. В результате получился скандал, в ходе которого Рик так и не смог доказать, что вошёл случайно. На нём тут же поставили клеймо малолетнего вуайериста, а охранник, который провожал Рика к его классу, резвящемуся в море неподалёку, снисходительно ухмылялся. И затравленный взгляд дочурки, сопровождавшийся воем мамочки, запомнился ему надолго.
Точно так же на него сейчас смотрела и Клер, словно бы она ждала от него какой-то непристойной выходки или вообще попытки изнасилования. Рик ощутил приступ раздражения. Уж от кого, а от Клер он подобного не ожидал. И вообще, когда приходят в гости, на хозяина так не смотрят.
— На нас сухого места нет, — натянуто улыбнулся он, пытаясь разрядить обстановку. – Давай-ка в душ, а то простудимся.
— Мне не надо в душ, — буркнула Клер, ещё сильнее зажимаясь. Рик сжал зубы, но ответил мягко:
— Подхватишь воспаление лёгких. Сейчас я дам тебе полотенце и одежду.
Клер промолчала, уставившись в пол. Рику захотелось крикнуть: «Да чего ты зажалась, мать твою?». Вместо этого он зашёл в спальню, открыл шкаф и вытащил бельё. Одежда была, конечно мужской, но Клер выбирать не приходилось. Она всё-таки немного смягчилась, когда Рик вручил ей чёрную футболку, синие брюки и мягкое полотенце, и, поблагодарив его, впорхнула в ванную. Щёлкнул замок.
Рик сделал глубокий вдох, пытаясь побороть чувство обиды и раздражения. Да за кого она его принимает?! Что это вообще за поведение такое? Он что, насильник какой-то?
Прислушиваясь к шуму воды, доносившемуся из-за запертой двери, Рик зашёл в гостиную и стащил с себя мокрую одежду. Он обтёрся полотенцем и переоделся, решив не ходить в душ. Было лень, да и обстановка к этому не располагала. Рик уже начинал жалеть, что пригласил Клер к себе. Говорят же: добро наказуемо...
Вода перестала литься, и через какое-то время из ванной крадучись вышла посвежевшая Клер в его одежде. Футболка оказалась ей велика в плечах, и брюки были широкими.
— А ты не будешь мыться? – спросила она, пытаясь придать своему тону беззаботность, но Рик тут же распознал прежнюю напряжённость.
— Нет, я уже обогрелся, — ответил он. Клер молча окинула его взглядом и, заметив сухую одежду, кивнула.
Рик устроился на подоконнике, а Клер села на диван, забившись в самый дальний угол и подтянув колени чуть ли не к подбородку. Глядя на неё, Рик покачал головой.
— Что такое? – спросила Клер, увидев в полумраке его движение.
— Ничего, — сухо сказал Рик. Он подумал и предложил:
— Может, чаю? Холодно ведь.
— Нет, спасибо.
Опять этот змеиный тон. Да уж, Клер, хороша благодарность! Рик насупился и замолчал.
Они просидели друг напротив друга целый час и за всё это время не обмолвились ни одним словом, а когда одежда, которую они сунули в сушилку, полностью высохла, Клер переоделась и, сухо попрощавшись, ушла.
Рик запер за ней дверь и постоял какое-то время у порога, прислушиваясь к её затихающим шагам. Затем он в сердцах ударил кулаком в стену.
«Спасибо, любимая! Очень рад был тебя видеть! Приходи ещё!»
Ну как ей признаться? Как? Да её даже на свидание вытащить невозможно! Рик вернулся в гостиную и с размаху опустился на диван. Он заплакал. Во второй раз, с тех пор, как вернулся, контуженный, из боя.
Но слёз было, как всегда мало. Они лишь чуть-чуть пожгли глаза и высохли. Рик никогда не умел плакать. Он сам не знал почему. Только боль от этого не уменьшалась. Ему всегда было больно ощущать себя ненужным. Казалось, словно бы целый мир отторг его.

Размолвка с друзьями детства

*Ричи случайно услышал их разговор и собрался уйти, потому что не хотел подслушивать*
— Лучше скажи мне: к чему вообще этот цирк? – спросил Рик.
Ричи услыхал в его голосе угрожающие нотки и насторожился. Таким тоном Рик обычно разговаривал с теми, кому собирался набить морду. Но ведь с Анной он никогда себя так не вёл. Ричи раздумал уходить. Мало ли, что найдёт на Рика, он ведь вспыльчивый, как порох... Сначала ударит, а потом подумает.
— А ты кто мне? – парировала Анна. Её голос тоже не понравился Ричи – резкий, крикливый, пошлый, как у испорченной девки, которой наступили на больную мозоль. – Ты мне родственник, что ли, чтобы мораль читать?
Рик нахмурился. Он окинул взглядом Анну и понял, что былое обожание куда-то исчезло. Раньше он видел в ней другого человека, а теперь перед ним предстала вдруг агрессивная и самодовольная стерва, окончательно утратившая свою свежесть и утончённость. Рик больше не ощущал былого восхищения к ней. И потому слова вырывались у него на удивление легко. Теперь, когда терять уже нечего, можно сказать всё.
— Ты не дура, — начал он. – Ты знаешь, что я к тебе чувствую. И что я чувствую по поводу вот этих твоих... интрижек. Но здесь ещё хуже. Ты смеёшься надо мной, как будто издеваешься. Зачем ты вообще это делаешь?
— Да пошёл ты знаешь куда?! – заголосила Анна прежним тоном. – Ты решил, что ли, что ты особенный? Или я тебе что-то должна? Да ты никто и никогда никем не станешь!
— А должен кем-то стать?
— Это физически у тебя не получится, — Анна ткнула пальцем с накрашенным ногтем Рику в лицо. – Ты нищеброд, ты... Да ты вообще пустое место.
— А те с которым ты... – Рик облизнул пересохшие губы, пытаясь найти приличное выражение. — ... встречаешься – они не пустое место?
Анна снисходительно улыбнулась, склонила голову набок и обожгла Рика презрительным взглядом.
— Покажи-ка мне свой кошелёк, Хэмсон, — произнесла она ядовито-приторным тоном, зная, как он не любит, когда его называют по фамилии. – Или у тебя нет кошелька? А у тебя ничего, кроме этого драного пуловера, который тебе уже мал, нету! Тебе семнадцать лет, а ты живёшь на сиротское пособие и гроши, которые зарабатываешь в автомастерской!
— А что тогда тебе надо? – спросил Рик, набычившись.
Анна оскалилась ещё шире и, прикрыв веки, поднесла кисть правой руки к его глазам. Она красноречиво потёрла большим пальцем об указательным:
— Такие прямоугольные синие бумажки, Рик. На них покупают еду, бензин, одежду... И нормальную одежду, а не эту дешёвку, что ты напялил! Жизнь – штука дорогая, так что будь добр соответствовать!
— Роскоши хочешь? – Рик нахмурился. – И что же я должен сделать, чтобы добыть такие деньги?
— А меня не волнует, — гордо ответила Анна с чувством глубокой убеждённости в своей правоте. – Главное, чтобы были средства.
— То есть у этих уродов, с которым ты встречаешь, есть средства? – уточнил Рик. Его глаза превратились в узкие щёлочки, в которых тлел грозный огонёк.
— Именно, — кивнула Анна со сладким выражением на лице. – Вот когда ты сможешь из этого интерната вырваться и в свою машину сесть – только в нормальную машину, а не в какое-нибудь ржавое барахло – вот тогда мы с тобой и поговорим.
— Давай-ка назовём всё своими именами, — подытожил Рик, уже не слушая её. – Ты у нас встречаешься... нет, будем честны — трахаешься — за деньги. Иначе говоря, ты проститутка. Шлюха.
— Что? – взвизгнула Анна. Слова Рика больно ударили по её остаткам самолюбия и напомнили о реальном положении дел. Сколько бы она не убеждала себя в том, что жизнь дорогая, и честная любовь сейчас никому не по карману, внутри жило вполне чёткое осознание того, что она в своей погоне за лёгким благополучием превратилась в ту, кем была её покойная мать. Это чувство нельзя было ничем заглушить, и сейчас оно нашло своё олицетворение в мрачно-насмешливом лице Рика. Да что он понимает со своими идиотскими принципами? Рвань, нищета!
Она сама не поняла, как её правая рука ожила и ударила обидчика по ненавистному лицу. Воздух разрезал громкий треск пощёчины. Повисло молчание, такое же невыносимое, как и диалог до этого.
Огонёк в глазах Рика перерос в настоящий пожар. Улыбка сошла с его лица, он весь напрягся и... У Анны закружилась голова от ответной пощёчины. Она была не такой сильной, как та, что она залепила Рику, даже слабой, но обидной. Рик никогда не бил девушек. И Анну тоже никто никогда не бил.

Fanat
К началу раздела \| Наверх страницы	Сообщить об ошибке
Библиотека - Конкурсные работы - Одиссея в бесконечность
Все документы раздела: Пилот боронского Дельфина \| Десять стазур \| После боя... \| Секретный, номерной - 2 \| Фалкону \| Встреча \| За час до… \| Последний день жизни торговца или начало \| Это короткая история, о том как я наткнулся на ксенонский сектор \| Лето ПревеД \| Восточное побережье \| Разбудил меня писк коммуникатора \| Звёздная радуга \| Мемуары контрабандиста \| Большои круиз \| А вот еще случай был \| Последний человек, или повесть о вреде долгого отдыха \| Тот, который дожил до лета \| Два разных Новых Года \| Под фиолетовой луной \| Здравствуй, елка, Новый Год! \| С новым годом, Дедушка! \| Тепло рук человеческих \| Работа №2 \| Груз особой важности \| Работа №3 \| Незаконченное письмо \| Новогодние Червяки \| Исполнение мечты \| Новый Год для Феникса \| Show must go on! \| Спор о похмелье \| Тяжелое похмелье \| Нарушитель \| Momentum Deimos \| Марафонская неделя \| Похмелье в невесомости \| Похмельный террор \| Охотник на драконов \| Меч синоби \| Veni, vidi, vici \| Куда ты пропал? \| Команда \| Свобода \| Сказка о цвете глаз \| Опустошение \| Феникс \| Autumn years \| Все не так \| Курьерская Галактическая \| Пыль \| Падающие звёзды \| Шесть лет \| Небесный Тихоход \| Закат последнего \| Звезда героя \| Новая земля \| Последняя речь господина посла \| Храбрец \| Пастух из Хацапетовки \| Рыбалка на Мерлине \| Сон \| Свобода \| Планар \| Выход \| Ижевск-авиа 3301 \| Десант \| Безумству храбрых поем мы песню! \| Дорога без возврата \| Марк \| Гаврила \| Угловой \| Русалка \| Контакт \| Месть Малинче \| Сон \| Ещё не время \| Путь тайника \| Таинственное вокруг нас \| Последнее желание \| Режим ограниченной функциональности \| Горлогрыз \| Неконтакт \| Чужое пекло \| Пираты Ист-Айленд \| Чужая жара \| Адский понедельник \| Чужая жизнь \| Курорт \| Охота за призраками \| Последний отпуск \| Жара в муравейнике \| Венец природы \| Жара \| Музыкант \| Полночный танец \| Герой не нашего времени \| Полёвка \| Герой не нашего времени \| По следу демона \| Там на неведомых дорожках… \| Двух зайцев \| «Veni, Vidi, Vici…» \| МАЗАФАКЕРЫ АТАКУЮТ \| Я, Он и Она \| Культ мёртвого Солнца \| Эвакуация \| Три секунды \| В круге \| Я Костюм \| Отголоски прошлого \| Финал Первой межзвёздной \| Короткая история о том, как появляются Новые Земли \| Поэзия с конкурса "Новая Земля" \| Спокойной ночи, родная \| Князь Тьмы \| Странная мысль \| Миссия 42 \| Первая звезда \| Церемония \| Тета три дробь один \| Полет драконов \| Месть \| Наша планета \| Инцидент на Эсперансе \| Создатели Мира \| Экзамен для пилота \| Про Гошу-молодца или Однажды в космосе… \| Млечный вечер \| Дети доведут кого угодно \| Контрабандисты: Однажды, в космосе… \| Кризис \| Контракт и ангел \| Кормовая Башня No.8 \| Легенда \| Три имени в списке \| Оставит лишь грусть \| Облачный дом \| Шаманские будни \| Одноглазые демоны \| Панацея \| Маски Ниенорге \| Рождение легенды \| Бессмертные Императоры \| Беглецы \| Скрижаль последних дней \| Сфера человечества \| Ворота города, которого нет… \| Регенерация \| Епитимья \| Монопольное право \| Герой или предатель? \| Деревенька \| ЗАВР \| 3305 год \| Джекпот \| Артемида \| Троянский доступ \| График работы \| Площадка №3 \|

» Ad Astra
» Battlecruiser
» Elite
» Elite 2: Frontier
» Elite 3: First Encounters
» Elite: Dangerous
» Freelancer
» Star Citizen
» Evochron Mercenary
» Independence War 2
» Oolite
» Orbiter
» Parkan
» Precursors
» Privateer
» Privateer 2
» Space Force
» Starwind
» X-Beyond the Frontier
» X-Tension
» X2:The Threat
» X3:Reunion
» X3:Terran Conflict
» X3: Albion Prelude
» X Rebirth
» X4: Foundations
» Завтра война
» Хроники Тарр
» Космические миры

» Earth& Beyond Online
» EVE Online
» Jumpgate Online

» Race Into Space
» Stars!
» Звездные Волки
» Звездные Волки 2:

Гражданская война

» Космические Рейнджеры

» Статьи

» Библиотека
» Звездный Арт
» Музыка Звезд
» Рабочий стол
» Уроки для программистов
» Обсерватория

F-9/17 Werewolf in dogfight (Просмотров: 3562)

« К началу раздела
»Пилот боронского Дельфина
»Десять стазур
»После боя...
»Секретный, номерной - 2
»Фалкону
»Встреча
»За час до…
»Последний день жизни торговца или начало
»Это короткая история, о том как я наткнулся на ксенонский сектор
»Лето ПревеД
»Восточное побережье
»Разбудил меня писк коммуникатора
»Звёздная радуга
»Мемуары контрабандиста
»Большои круиз
»А вот еще случай был
»Последний человек, или повесть о вреде долгого отдыха
»Тот, который дожил до лета
»Два разных Новых Года
»Под фиолетовой луной
»Здравствуй, елка, Новый Год!
»С новым годом, Дедушка!
»Тепло рук человеческих
»Работа №2
»Груз особой важности
»Работа №3
»Незаконченное письмо
»Новогодние Червяки
»Исполнение мечты
»Новый Год для Феникса
»Show must go on!
»Спор о похмелье
»Тяжелое похмелье
»Нарушитель
»Momentum Deimos
»Марафонская неделя
»Похмелье в невесомости
»Похмельный террор
»Охотник на драконов
»Меч синоби
»Veni, vidi, vici
»Куда ты пропал?
»Команда
»Свобода
»Сказка о цвете глаз
»Опустошение
»Феникс
»Autumn years
»Все не так
»Курьерская Галактическая
»Пыль
»Падающие звёзды
»Шесть лет
»Небесный Тихоход
»Закат последнего
»Звезда героя
»Новая земля
»Последняя речь господина посла
»Храбрец
»Пастух из Хацапетовки
»Рыбалка на Мерлине
»Сон
»Свобода
»Планар
»Выход
»Ижевск-авиа 3301
»Десант
»Безумству храбрых поем мы песню!
»Дорога без возврата
»Марк
»Гаврила
»Угловой
»Русалка
»Контакт
»Месть Малинче
»Сон
»Ещё не время
»Путь тайника
»Таинственное вокруг нас
»Последнее желание
»Режим ограниченной функциональности
»Горлогрыз
»Неконтакт
»Чужое пекло
»Пираты Ист-Айленд
»Чужая жара
»Адский понедельник
»Чужая жизнь
»Курорт
»Охота за призраками
»Последний отпуск
»Жара в муравейнике
»Венец природы
»Жара
»Музыкант
»Полночный танец
»Герой не нашего времени
»Полёвка
»Герой не нашего времени
»По следу демона
»Там на неведомых дорожках…
»Двух зайцев
»«Veni, Vidi, Vici…»
»МАЗАФАКЕРЫ АТАКУЮТ
»Я, Он и Она
»Культ мёртвого Солнца
»Эвакуация
»Три секунды
»В круге
»Я Костюм
»Отголоски прошлого
»Финал Первой межзвёздной
»Короткая история о том, как появляются Новые Земли
»Поэзия с конкурса "Новая Земля"
»Спокойной ночи, родная
»Князь Тьмы
»Странная мысль
»Миссия 42
»Первая звезда
»Церемония
»Тета три дробь один
»Полет драконов
»Месть
»Наша планета
»Инцидент на Эсперансе
»Создатели Мира
»Экзамен для пилота
»Про Гошу-молодца или Однажды в космосе…
»Млечный вечер
»Дети доведут кого угодно
»Контрабандисты: Однажды, в космосе…
»Кризис
»Контракт и ангел
»Кормовая Башня No.8
»Легенда
»Три имени в списке
»Оставит лишь грусть
»Облачный дом
»Шаманские будни
»Одноглазые демоны
»Панацея
»Маски Ниенорге
»Рождение легенды
»Бессмертные Императоры
»Беглецы
»Скрижаль последних дней
»Сфера человечества
»Ворота города, которого нет…
»Регенерация
»Епитимья
»Монопольное право
»Герой или предатель?
»Деревенька
»ЗАВР
»3305 год
»Джекпот
»Артемида
»Троянский доступ
»График работы
»Площадка №3

Документ обновлен: 15.11.2012 17:31:57
Fanat

Дизайн Elite Games V5 beta.18
EGM Elite Games Manager v5.17 02.05.2010