Звонок в дверь. (демо-альфа-бета)

Помощь сайту

ВНИМАНИЕ!
Наша конференция посвящена космической тематике и компьютерным играм.
Политические вопросы и происходящие в мире события в данный момент на нашем сайте не обсуждаются!

» Звонок в дверь. (демо-альфа-бета) | страница 1

Конференция предназначена для общения пилотов. Для удобства она разделена на каналы, каждый из которых посвящен определенной игре. Пожалуйста, открывайте темы только в соответствующих каналах и после того, как убедитесь, что данный вопрос не обсуждался ранее.

Страница 1 из 1

Поиск в этой теме:

Канал творчества: «Звонок в дверь. (демо-альфа-бета)»

Dra-Katt

312 EGP

Репутация: 75
Сообщения: 503
Откуда: Эрценгель
Зарегистрирован: 31.10.2003

В дверь позвонили.
Звонки в дверь - вообще одно из тех событий, которые случаются всегда не вовремя. Вот, скажем, уютный вечер, при свете лампы собираете вы из осколков стекла точную копию Давида Микелеанджело... Не собираете? И даже не мастерите всяких там машин времени?.. Хорошо, тогда пусть будет какая-нибудь интересная, толстая такая книга. Вот пишете вы её и добираетесь до кульминации... Хорошо, пусть не пишете, пусть читаете, всё равно - вот он, самый напряжёный момент, главный герой или погибнет, или станет собственно героем, а в дверь, совершенно не считаясь с вашими представлениями о вежливости и том, почему нельзя беспокоить людей во время такого увлекательного занятия - кто-то звонит.
Я подошёл, открыл.
На пороге стоял человек в чёрном пальто. Знаете, из тех, что сейчас любят носить молодые люди "от политики". Но только вот молодым он не был. И политикой не занимался. Глаза не те.
Глаза у него были серо-металлическими. И вместе с тем - тёплыми, какими могут только быть серо-металлические усталые глаза. Строгое лицо, которое слегка портил широковатый лоб. Оттопыренные уши, чуть встревоженные волосы. Капельки грязи подчёркивали лоск начищенных ботинок. Узкие ладони. Длинные тонкие пальцы чёрных перчаток.
- Добрый день! Вы к кому?
- Извините, вы, случайно, не - и он произнёс мои имя и фамилию. Голос его звучал тихо и черезвычайно вежливо.
- Да. Но я не припомню, чтобы мы встречались.
- Я всё объясню. Позвольте пройти?
- Конечно. - И я впустил его.

Через некоторое время мы сидели на кухне и пили чай. Лучшее начало беседы – чашка горячего чая, особенно ранней весной, когда со всех сторон дует ветер, а в лужах воды больше, чем в батареях - тепла.
А беседа с малознакомым, но интересным человеком - материя настолько тонкая, удовольствие настолько изысканное, что ради этого даже намекать на необходимость знакомства сейчас и здесь - почти кощунство. Зато потом, через множество минут, после того, как вы уже обменялись с "рыцарем с чёрным султаном" несколькими десятками пробных ударов и даже пару раз схватились по настоящему - обмен именами воспринимается, как некий ритуал, как взаимное уважение...
- Не холодно? Вы сели прямо под форточкой.
- Нет, благодарю Вас. Всё нормально. И где Вы берёте такой чай, хотелось бы мне знать?
Удивительный слог был у этого человека. В речи его проскальзывали учтивые, старомодные нотки, почти-не-уживающиеся с современными словечками.
- Неужели не нравится?
- Напротив... Удивительно, в момент распада всего живого так учишься ценить простые вещи - и мой гость улыбнулся, глядя в пустоту.
- Простите, распада чего?
- Как бы объяснить... Впрочем, пусть будет так, как оно есть. Один поэт однажды сказал, что времена года - это отображение жизни. То есть, скажем, лето - это пора юности, время душевного тепла, солнца. Осень - это зрелость, осознание, отбрасывание отжитых мыслей, прощание с молодостью - сброс листьев, красивых, но уже несколько бесполезных. Зима - это старость, когда уже хочется сидеть в тепле и не метаться из одной крайности в другую... А вот с весной будет посложнее.
- Погодите. Весна - это получается смерть? Но ведь должно быть рождение, не может умирать то, что не родилось.
- Весна - это суть и умирание, и разложение мира, и восстание его из собственного пепла. И даже немного - детство. Судя по погоде, новый мир ещё не народился, а тепла нам уже хочется. Так что Вы, угощая меня чаем, помогаете исполнять древнее пророчество. Рождаете надежду на скорое возвращение мира - и он сухо засмеялся.
- Интересно. Впрочем... Вы спешите?
- Нет, уже нет. Но Вам уже не терпится узнать, зачем я к Вам пришёл. Или не понравилось то, что Вы тоже причастны к мироустройству - процессу, действительно, не особо располагающему к отдыху и покою?
- Ну раз уж Вы сами об этом вспомнили... - Мысль о каком-то деле всплыла, подобно бую, освобождённому от груза подводного корабля.
- Лишь об одном прошу Вас - тут мой гость превратился в заговорщика, который посвящает всех в свой секрет, и умоляет, чтобы те поверили ему. - Не удивляйтесь. Только не удивляйтесь. А вообще - непогода вроде улеглась, давайте прогуляемся, - добавил он обычным своим тоном, тоном сказочника, который ловит слушателя, забрасывая крючок многообещающего, или по меньшей мере – загадочного начала.
- Давайте. - Ответил я, недоумевая, чему ещё тут можно удивляться - и что вообще происходит. Как рыба, которая заглотила наживку.

Ветер действительно стих. На улице было холодно, много холодней, чем было днём - но небо очистилось, открыв удивительную картину глубокого звёздного неба. Поражённый этим зрелищем, я несколько минут простоял, задрав голову и всматриваясь наверх, ища дно этой бездны.
Сами понимаете - это невозможно. Весь секрет в том, чтобы вовремя это понять.

Затем заговорил мой сегодняшний случайный гость.
- Знаете, мне очень нечасто приходится объяснять суть моего занятия. Большинство людей, с которыми я имею дело, сразу понимают, зачем я прихожу к ним.
- И в чём же?
- Давайте пойдём куда-нибудь. Холодно же. Я вижу, как вы передёргиваете плечами.
- Пойдёмте. В крайнем случае зайдём куда-нибудь, погреемся. Я надеюсь, Вы пьёте пиво?
- Иногда.
Мы прошли несколько метров и оказались на перекрёстке. Это место никогда не внушало мне доверия - постоянное движение, тут надо постоянно быть начеку. Аллегория лжи. Вот только ночью город преображался - и перекрёсток становился воплощением тишины, контрастируя со своим дневным обличьем.
- Так чем, Вы говорили, Вы занимаетесь?
- Я работаю Смертью.
Следующие десять минут мы шли молча.

- Хорошо, - начал я, когда ко мне вернулась способность связно излагать свои мысли. - Значит, мне пришло время - умереть?
- Не то, чтобы умереть. На Вас поступали определённые запросы.
- Что значит - запросы?
- Несколько раз обсуждался вопрос - забирать Вас, или нет. Я здесь, чтобы прояснить некоторые подробности.
- И всё?
- По большей части - да. Если обстоятельства будут складываться в пользу основной версии, то наше ведомство отложит Ваше дело до лучших времён.
- А если нет?
- Если же нет - то Вы должны будете проследовать со мной. Проще говоря - умереть.
Восцарилась гулкая тишина.
- Вон стоит лавка. Сядем. Вам будет одной проблемой меньше.
Мы сели. А затем я понял, что больше не смогу сдерживать себя. Хорошо, хоть успел отойти (верней - отползти) поглубже в кусты сквера. Даже если это и не Смерть (хотя почему-то в этом факте я был уверен на все сто), незачем смущать посторонних собственной блевотиной.

- Вам легче? - гость был по-японски вежлив. - Вы не подумайте, мне это тоже не слишком приятно - вот так вот ставить перед фактом. Только ведь если по-немножку высказывать, ещё хуже получается. По крайней мере, Вам было бы хуже.
- Спасибо. - Благодарности в этом "Спасибо" было ещё меньше, чем сарказма. Это была просто - любезность в ответ на любезность. Он это понял и вздохнул.
- Могу я хотя бы узнать... Почему мы вообще разговариваем? Почему Вы вообще разговариваете, а не тащите меня за шкирку?
- Боюсь, это...
- Чёрт тебя дери, ты можешь ответить? - Я сорвался и продолжил бы орать, вот только голос мой сорвался на последнем "ответить", а затем я подавился собственной слюной. Где-то кто-то крикнул "Потише можно? Люди спят!". Очевидно, потом я полез к нему добиваться ответа силой, потому что он приложил меня ребром ладони по шее, добавил коленом в живот, а потом - поднял и аккуратно положил на скамейку.

- Прежде всего Вам следует уяснить, милый мой, что Смерть - это не один персонаж, это целое ведомство. Одному существу не справиться со всей той работой, которую вы нам создаёте. - Голос моей Смерти звучал, как будто он напоминал мне прописные истины. Чуть устало, чуть насмешливо. - Мы носимся по всей планете и делаем то, за что нас практически никогда не благодарят. Ну - разве иногда. Да и то - те, кто помудрее.
- Но... - Я уже слегка отдышался - но говорить всё ещё было трудно. - Неужели... Вы решаете... Что люди должны умереть?...
- Нет, конечно. Это не наша юрисдикция. Мы всего лишь - тех-обеспечение, козлы отпущения. Да и никто не решает это так однозначно. Потому я и не тяну, по Вашему выражению, Вас за шкирку. Сначала я должен узнать у Вас некоторые факты из Вашей биографии, а потом... Потом посмотрим.
- В смысле? - Я выпрямился и сел на скамейку.
- Молодой человек, - голос его переменился, в нём зазвенел металл, от прежнего "старшего товарища" не осталось ни следа. - Вы за последние 4 года трижды избежали летального исхода. Это даёт нам право предположить, что Вы могли... Вы ведь знакомы с основами работы на компьютере?
- Да... Но какое дело это имеет к тому, о чём мы говорим?
- Просто мне будет легче провести аналогию. Вы могли найти обходной путь и не сколько предотвратить ход событий, сколько исправить положение дел. В компьютерном деле такое называется "взломом".
- То есть Вы думаете, что я, как какой-нибудь колдун...
- Да. И уясните себе раз и навсегда. Умереть - это полбеды. А вот нарушить причинно-следственную связь, чтобы избегнуть нежелательного положения дел - это даже не беда. Это уже подлость. Выявлять таких подлецов и привлекать их к ответу - это тоже наша работа. Естественно, я не говорю, что Вы - такой вот подлец. Но и не исключаю этого. А вот узнать это точно мы можем только вместе.
- Боже мой... - Где-то в голове прозвенел ещё один шок, почти незаметный на фоне остальных. - Прямо охота на ведьм.
- А Вы умны. Просто тогда это удавалось сделать, не привлекая н_а_ш_и_х средств. А теперь вот приходится работать индивидуально. Впрочем... Давайте пройдёмся. Вам станет лучше.

Улицы проплывали мимо. Странное это ощущение. Такое случается перед экзаменом - спокойствие сменяется волнением, а то, в свою очередь, уступает место равнодушию.
Тёмные силуэты зданий. Деревья. Рекламные щиты. Памятники. Всё казалось ненастоящим, придуманным, гротескным. Потусторонним.
- Итак, первый раз Вы были близки к нам, когда хотели покончить жизнь самоубийством. Было такое?
- Было.
- Так вот, любезный, Вы тогда были очень близки к нашим чертогам. А потом стали близки к тому, чтобы стать легендой. Как там говорил Ларошфуко? "Настоящую любовь мало кто видел, но все о ней говорят"? С Вами было то же самое. Вы зашли за тот предел, откуда мало кто возвращался, а затем ушли оттуда. Что же произошло?
- Просто мне позвонили. Знакомая, хотела поговорить, ей было скучно.
- Вот так поговорить?
- Вот так поговорить. Больше было не с кем.
- Положим. И о чём же Вы говорили?
- Обо всём. О жизни, о погоде, об учёбе.
- Вот так вот об учёбе. о погоде? Не слишком ли странно?
- Слушайте, мне уже всё равно, верите ли Вы мне, или нет. Мы учились на одном курсе, мы именно там познакомились. О чём мы ещё могли говорить? О том, что Инквизиция сжигала людей не просто так?
Памятник Ленина всё так же протягивал руку в пустоту. Днём пустоту заполнял пивной ларёк, который случайно или намеренно оказался именно на пути указующего перста Владимира Ильича. Но сейчас была ночь.
И пустота.
- Что было потом?
- Потом? Не знаю... Я просто понял, что так вот просто всё сводить к подобному... Знаете, есть такое ощущение, когда понимаешь, что совершаешь ошибку, но остановиться не можешь? Только я вот смог.
- И Вы хотите сказать, что...
- Да. Этот разговор по телефону спас мне жизнь.
- Ха. - возглас не то недоверия, не то разочарования, не то - общего презрения ко всему.
Мимо плыли улицы, здания, деревья, памятники.

Вышли на перекрёсток.
- Второй раз всё произошло здесь.
- Ага. Меня чуть не сбила машина.
- Ну как сказать... Вообще-то должна была сбить.
- Если Вас так интересует... Я шёл и напевал по-немецки "bestrafe mich, bestrafe mich...". Услышал визг тормозов. Смотрю налево - а там машина. И водитель ругается.
- А Вы знаете, что изначально всё было не так? - Смерть говорила (или всё же - говорил?), откровенно наслаждаясь. Да и в самом деле, всё, что случилось, напоминало фарс из разряда копеечных комедий. В самом деле - ночью, по улице идут двое, один распинается перед другим о том, почему он всё ещё жив... Будь я в другом месте - штампно рассмеялся бы. Но тогда не покидало ощущение некоей иррациональной достоверности.
- Догадываюсь.
- И как Вы думаете, почему всё произошло именно так, как и произошло?
- Не знаю. Но думаю, что это было скорее везение водителя, чем моё.
- Вот и я не знаю.
- Зачем же спрашивать? - Я взглянул на часы. - Послушайте, если Вы не хотите, чтобы я на четвёртый раз умер от переохлаждения, давайте зайдём куда-нибудь. Сейчас три часа, наверняка рядом есть какой-то бар.
- Что же... Давайте зайдём.

Бар и впрямь случился неподалёку. Пара кружек пива, пара порций картошки с мясом, которая здесь называлась гордым словом "Жаркое"... Я начал немного отогреваться. И физически - и душевно.
- С ума сдуреть, как говорят мои знакомые... Неважно.
- Действительно. Впрочем, Вы неплохо держитесь. Обычно так долго никто не выдерживает.
- Что, умирают?
- И умирают тоже. Вот раньше люди воспринимали всё без лишних эмоций. Самые лучшие клиенты на моей памяти - древние скандинавы. Помнится, я обслуживал Харальда Чернобородого... Мы поговорили, он поцеловал жену на прощанье, а утром следующего дня погиб в бою, как мы и договаривались. И никаких истерик, прошу заметить. - На лице Смерти заиграла насмешливая улыбка.
- Так что... Вы узнаёте, что человек должен умереть - и убиваете его?
- Что Вы, юноша! Совсем нет. Харальд бы остался жив, если бы на него не навалилось шестеро верзил с мечами. Просто он узнал об этом несколько раньше - и принял это, как мужчина. Немногие делали так же. Многие спасались бегством - и жили дальше. Мы узнаём, что человек м_о_ж_е_т умереть - и облегчаем ему путь в иные инстанции. Скажем, своеобразная таможня.
- То есть то, что ход событий чётко определён...
- Не есть истина - для тех событий, которые ещё не произошли. Но когда человек путём того, что здесь обычно называется магией, меняет прошлое - это уже, мягко говоря, перебор. Я не буду объяснять суть последствий, почитайте на досуге откровения христианина Иоанна - масштаб событий примерно тот же.
- Понятно... Что ж - тост абсурден, но после такой ночи - вполне пойдёт. За встречу!
- За встречу!

Мы разговаривали ещё около часа. Разговаривали обо всём - о жизни, о погоде. О смерти. О том, что делать следует - а чего нет. О том, что хорошо - и что плохо.
И о том, как хорошо вот так, в холодную ночь, зайти куда-нибудь в тепло и провести остаток свободного времени за душевным разговором.
- Хорошо. Вы занимаетесь тем, что препровождаете души мёртвых туда, куда они должны отправиться. Но вот, скажем, человек умер - а никого из ваших нет рядом. Что тогда?
- Это невозможно. Мы всегда рядом.
- А как тогда призраки?
- Призраки... Это другой вопрос. Призраки - это те, кто нарушили запрет. Те, кто вели нечестную игру. Мы просто оставляем их здесь. Они невидимы. Неслышимы. За редким исключением. Но этим занимаемся уже не мы.
- А кто?
- Отдел исправительной терапии. Если Вам так легче - Ад.
- Ад?
- Да. В рассказах о мучениях грешников в Аду есть доля правды. - Спокойно, со смирением произнёс Смерть.
- Доля?
- Да. Там заставляют ждать.

Мы просидели в баре до закрытия. Затем пешком дошли до моего дома, переговариваясь на ходу. После упоминания Ада я больше не спрашивал его о "работе", мы обсуждали музыку, книги, всё что угодно. Но только не вопросы "жизни и смерти". На сегодня их было более чем достаточно.

Мы расставались почти друзьями.
Пожали друг другу и повернулись - каждый лицом к своему пути.
Светало. Было половины седьмого. Знакомый двор приобретал привычные краски.
Я вернулся.
Впрочем, я забыл одну вещь. Уже у двери в подъезд, я обернулся и увидел чёрную спину.
Как я мог забыть? Добежал, схватил за плечо, развернул.
- Извините... Вы сказали - три раза. Помните?
- Три... Ах, да. Сегодня... Уже вчера поздним вечером Вам позвонили друзья, пригласили в поход. Вы встретились, сели на последний автобус. Ночью произошла авария. Погибли пять человек. Водитель, и четыре пассажира.
- То есть...
- Мы, в том числе, ещё и следим, чтобы люди не умирали раньше времени. Правда, это нам не всегда удаётся... Но это тоже наша работа. Всего хорошего.
Он развернулся и пошёл. Завернул за угол.
Всё.

На ватных ногах я дошёл до квартиры, зашёл.
Хотелось пить. Пытался заварить чаю, но чайник выскользнул из дрожащих рук. Кое-как удалось замести осколки, а затем сделать чашку растворимого кофе. Правда, кофе тоже пришлось заметать.
Потом оставалось лишь сидеть. Думать уже не получалось.

В десять зазвонил телефон.
- Алло?
- Это ты? Ты где? Блин, чувак, куда пропал? Мы вчера в поход хотели пойти. А тебя нет. Как мы без тебя в поход пойдём?
- Привет, Кирилл. Так и не пошли?
- Нет, конечно. Так что ты теперь нам пива должен. Учти. И поход. Ты где пропадал?
- Да так... Знакомый заходил. Устроили ночь воспоминаний.
- Слушай, у тебя всё в порядке? Голос какой-то не такой.
- В баре сидели.
- В баре сидели? Блин, позвать не мог? Алкоголик. Ладно, отсыпайся. Твоё счастье, что выходной. Давай, удачи.
- Удачи.

Мысли перестали скакать где-то в пол-одинадцатого. Всё казалось ненастоящим, придуманным, гротескным. Потусторонним. Навалился сон.
За окном начиналось воскресенье.
_________________
Как здорово, когда мохнаты лапы и можно щёлкнуть здоровски хвостом... (С)